МЫ ЕЩЕ НЕ ЗАШЛИ К СЕБЕ В ТЫЛ,

Продолжается процесс девальвации самиздатовских накоплений советских граждан, иначе именуемый гласностью. В столице идет бойкая торговля отечественным изданием книги Владимира Войновича "Москва 2042".

Известно, как родилось название знаменитого романа Джорджа Оруэлла "1984": закончив работу над книгой в 1948 году, автор просто поменял местами последние цифры. В аналогичной ситуации в 1982 году Владимир Войнович решил перенести своего героя на пятьдесят лет вперед, но потом, словно давая фору неподъемной брежневской реальности, накинул еще десяток лет: получилась "Москва 2042". Кто мог знать тогда, что сроки его фантастического прогноза исполнятся с таким неправдоподобным ускорением и зловещая романная действительность будет восприниматься сегодняшним читателем едва ли не как повесть о его жизни?

Издательская аннотация представляет роман "Москва 2042" как "веселую пародию на оруэлловский "1984". Мне это кажется неверным. Оруэлл создал универсальный, возможно, абсолютный художественно-философский текст, заключающий в себе некую парадигму тоталитарного мироустройства (с этим утверждением никогда не согласится Эдуард Лимонов и, возможно, Владимир Войнович). "Остров Крым" В. Аксенова, "Москва 2042" В. Войновича или "Невозвращенец" А. Кабакова - все это явления другого (не низшего, а иного) порядка, нежели оруэлловская антиутопия, однако отправная точка у них общая. Собственно, и сам Войнович бывает не очень тверд в определении жанровой принадлежности своего детища. Социальная фантастика? Авантюрный роман? Политический памфлет? Сатирическая антиутопия? В данном случае подойдет все, но писатель предпочитает говорить о романе-предупреждении. И поскольку действительность и текст аукаются на множество голосов, нам не избежать серьезных размышлений над легкомысленными страницами этой книги. Вот подспорье на некоторое время, извлеченное мною из ироничного авторского предуведомления: "...То, что я пишу, всегда на чем-то основано. Иногда даже основано совсем ни на чем. Но каждый, кто хотя бы поверхностно знаком с теорией относительности, знает, что ничто есть разновидность нечто, а нечто это тоже что-то, из чего можно извлечь кое-что..."

Опустим пророческие картины тотальной разрухи и социальной деградации - тут мы с опережением выходим на уровень третьего тысячелетия. Куда поучительнее познакомиться с тем, как увиделись автору дальнейшие события, отнесенные им на период после 67-го съезда партии.

Достоянием далекого прошлого стали разномастные "культисты", "волюнтаристы", "корруппцонисты" и "реформаторы". Новые правители отказались не только от мечты о мировой революции, но и от идеи облагодетельствовать отдельно приговоренную страну. Поле эксперимента предельно сузилось, местожительство светлого будущего ограничили одним городом, где и была провозглашена Московская ордена Ленина Краснознаменная Коммунистическая республика - МОСКОРЕП. Этот идеологический базис окружают три кольца враждебности: в первое входят прочие советские республики, во второе - братские страны, в третье - капиталистические. Правит в МОСКОРЕПе Коммунистическая партия государственной безопасности - КПГБ. В сонм марксистских отцов-основателей кооптирован Иисус Христос. Вождем всех коммунян является пожизненно заточенный на космической орбите Гениалиссимус - одновременно Генеральный секретарь ЦК КПГБ, Председатель Верховного Пятиугольника, Верховный Главнокомандующий, Председатель Комитета Государственной безопасности и Патриарх Всея Руси, а до Великой Августовской революции - простой генерал-майор госбезопасности. Падет же это странное, но такое узнаваемое царство при не менее затейливых обстоятельствах: когда под крики ликующей толпы на белом коне, в сафьяновых сапожках в первопрестольную въедет долгожданный изгнанник, ярый воитель против "заглотных коммунистов и прихлебных плюралистов..."

Владимир Войнович написал блестящую, очень живую и очень неожиданную книгу. Однако стремление прочесть ее как новейшего Нострадамуса стало бы актом насилия над искусством и неуважения к его ценностям. Ибо игра художника, как и положено, беспечнее и мудрее линейных экстраполяций и простодушных подстановок. Но нам никуда не деться от нашего будущего, один из вариантов которого столь увлекательно разыгран автором романа.

Этой книгой будут зачитываться, но ее же будут поносить: слишком горячий, слишком живой материал взят автором, слишком многие интересы задеты, слишком многие правила игры нарушены им. Но тут уж ничего не попишешь. Вот иллюстрация, случай из жизни. Побывав на одном из московских митингов, Войнович потом резюмировал впечатление в своей обычной манере: "Мне почему-то представилась антифашистская демонстрация, возглавляемая бывшим генералом СС". Мне кажется, создавая свои книги, он решает не только чисто художественные задачи. Для него не менее важно противостояние тому, что сам он определяет словом "измофрения", и не имеет значения, из либеральных или консервативных святцев выплыл этот "изм". Массовому сознанию нестерпим вид опустевшей кумирни, и оно без промедления начинает на месте изгнанных богов утверждать новых. И здесь Войнович говорит свое неизменное "нет". Иногда это выходит у него слишком резко, иногда не в меру уничижительно, но если я верно понимаю мотивы, то в основе этого порой чрезмерного усилия отрицания лежит стремление сохранить интеллектуальную независимость, отстоять право на свободу мнения от угрозы несвободы как принципа. "Теперь говорят, - замечает Войнович, - что Сахаров, что Солженицын - это наша совесть. Очень удобно держать свою совесть в чужом теле..."

Но вернемся к роману, в котором один из персонажей спрашивает другого, можно ли будет при коммунизме свободно читать книги. Тот отвечает, что "книги высокоидейные и высоконравственные, конечно, будут доступны каждому при помощи разветвленной сети общественных библиотек".

Коли так, то полумиллионный тираж "Москвы 2042", разошедшийся вослед другим крамольным книгам по нашим домам, должен свидетельствовать по меньшей мере о том, что мы еще не в коммунизме. Если, конечно, подобно герою романа, мы в очередной раз не обогнали время настолько, что не сегодня-завтра зайдем сами себе в тыл (см. В. Войнович "Москва 2042").

Виктор МАЛУХИН.