Вне сомнения, фантастическое, наряду с другими художественными приемами, обогащает и творчество отдельного писателя, и всю нашу прозу, давая ей новое видение мира. Самые обычные, даже банальные ситуации, в которые попадает герой, могут обрести необычные грани, едва этот герой вступит в сферу фантастического. Как в жизни: стоит открыть одну дверь, сделать несколько шагов, чтобы за другой дверью встретить нечто непривычное и – не удивиться... Фантастическое – не самоцель, не модная игра, оно всегда предполагает, кроме всего прочего, и нравственный, философский вывод. Не шуточки! Но все же как юмор, ирония помогают оттенить мысль, чтобы избежать скучного морализаторства. Вспомним, сколько юмора, иронии в «разговоре Ивана с чертом» в «Братьях Карамазовых»! Спасительная ирония фантастического противостоит у Достоевского иссушающей назидательности, в ней много игры, легкости, неожиданного и парадоксального... Все то плодотворное, что берем мы сегодня в народном творчестве, в произведениях великих предшественников, превращает фантастическую прозу из рода литературы в самостоятельный вид искусства, такой, как музыка, живопись. Это цельное, хотя и причудливое здание, которое держится на собственном фундаменте, имеет свой фасад и крышу. А фантастическое из простого приема превращается в одну из несущих конструкций этого здания. Единственное, что меня лично смущает, что кажется не вписывающимся в этот причудливый дом, – это так называемая «научная фантастика». В беллетризованной форме она то ли пытается растолковать уже найденное в науке, то ли предвосхитить научное будущее, хотя будущее это, как правило, ловко сворачивает и идет своим путем. По-моему, часто поминаемые Г. Уэллс, Ст. Лем были лишь далекими соседями «научных фантастов». В этом их успех... ТАШКЕНТ
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
|
|
|
||