III ВСЕСОЮЗНЫЕ ЕФРЕМОВСКИЕ ЧТЕНИЯ

Сначала давайте вспомним Первые и Вторые чтения. Апрель 1988 года. Николаев. Впервые в истории проводится Всесоюзная конференция (обозванная потом чтениями) памяти И. А. Ефремова - по инициативе и при деятельнейшем участии городского КЛФ "Арго". И хотя мы стоим на марксистской позиции о роли личности в истории, нельзя здесь не сказать о роли личности Л. Курица в организации чтений. Размещались участники в центральной гостинице, заседания проходили в роскошном помещении одной из идеологических твердынь города - что-то типа дома, политпросвещения, где весьма высок процент мрамора и отделочных материалов улучшенного качества на душу посетителя.

Май 1989 г. Москва. Центральный дом литератора. Для заседаний отдели Малый зал - раз в пятнадцать меньше и скромнее, чем в Николаеве. Да и вообще все было раз во столько же поплоше. Причина понятна: для Николаева Всесоюзные чтения - событие, для метрополии же - плюнуть и распереть, рядовое мероприятие. Если в Николаеве работал чуть ли не год целый оргкомитет, худа вошли работники партийного и комсомольского аппаратов, общества книголюбов, преподаватели университета, фэны... то в Москве всем занималась одна Н. М. Беркова (зам. председателя Совета по приключенческой и научно-фантастической литературе СП СССР). Остальным же членам бюро Совета (во главе с Е. Парновым), московским фантастам и московским фэнам все это было - пардон за невольный каламбур - до глубокой фени. Реклама по ТВ и в газетах, афиши, плакаты - кто всем этим будет заниматься, что вы...

Третьи чтения проходили в Комарове, под Ленинградом, в Доме творчества ленинградской писательской организации. Открытие же состоялось в Ленинградском ЦДЛ. Таким образом, николаевский размах был совмещен с московской камерностью. Заседания в Комарово проходили в гостиной, куда помещались все участники (числом около тридцати) и гости - ленинградские писатели (в частности, был Л. Куклин, составитель сборника фантастической поэзии "Кибернетический Пегас") и фэны, числом до двух десятков. Не было никаких докучливых визитеров, неизбежных в городе, никаких отвлекающие факторов (даже кино не показывали!) - в общей, все условия для работы. Плюс удивительная погода: практически все время солнце, чистейшее :гвбо, не жарко, но и не холодно.

Участники. Прежде всего - хозяева: А. Бритиков, А. Шалимов, О. Ларионова, А. Балабуха, А. Щербаков, С. Логинов В. Рыбаков, А. Ассовская, С. Переслегин. Гости (в алфавитном порядке городов): Е. Званцева (Горький), Т. Чернышева (Иркутск), С. Снегов (Калининград), А. Киреев (Киев), А. Мельников (Краснодар), Г. Гуревич, Э. Геворкян, В. Гопман, Е. Грановская (Москва), Л. Куриц (Николаев), Р. Арбитман (Саратов), С. Бережной (Севастополь), А. Кубатиев (Фрунзе). Кроме того, приехали Ю. Медведев и Е.Грушко...

Открытие. Чинный зал ленинградской писательской организации. Как всегда, интересно выступают "патриархи" С. Снегов и Г. Гуревич. Кто-то жует, словно мочалку, "Туманность Андромеды". Наконец, председательствующий А. Бритиков объявляет Ю. Медведева. В зале тишине. Докладчик пошел к трибуне. Я встаю и с предпоследнего своего ряда прошу у Бритикова слова (думаю, нет необходимости объяснять, почему я встал...).

Бритиков ошарашен, я настаиваю; Медведев ужа на трибуне зал гудит и требует, чтобы мне позволили говорить. Бритиков через силу соглашается. Подойдя к сцене, я поворачиваюсь лицом к залу, беру спущенный Бритиковам микрофон и начинаю говорить. Это непросто - ведь надо были не только изложить историю о "Протеем" для многих незвестную, но и сказать Медведеву, что о нем думают почти все советские фантасты и фэндом (не выход я за рамки парламентарной лексики), при этом не задеть хозяев. Кроме того, несколько раз меня прерывали Бритиков и Медведев. Как бы то ни было, я сказал все и вышел из зала.

Что происходило дальше, я знаю по пересказу. Столяров, Логинов, кто-то еще различно называли Медведева... Бритиков сошел со сцены, отказавшись вести заседание. Что-то кричала фэны во главе с вездесущим Ю. Колобаевым (Иваново), потом кто-то начал выключать свет... Зал покинула примерно половина присутствующих.

Мне потом говорили: начал ты хорошо, но не весь зал понял, что происходит; нужна была подготовка, некоторая предварительная договоренность, потому-де прозвучало слабее, чем хотелось бы. Не знаю, возможно, и так. Ведь тот, кто находится в зале, имеет возможность рассмотреть все в деталях и воспринимает происходящее, иначе, чем действующее лицо... [Взгляды из зала прекрасно отражены в фэнзине "Фэнзор" № 1 (Севастополь) - наследнике и душеприказчике фэнзина "Оверсан"]. И тем не менее, было сделано и сказано то, без чего конференция осталась бы позорным соглашательским патном в истории советской фантастики. [От редакции: Здесь надо вот что добавить. Много было произнесено слов в адрес Медведева, писались разные письма (помнится, и ВС КЛФ обращался к Пищенко). Многие помнят "Аэлиту - 89", где носили вниз головой значок с мишкой. Но все это, на наш взгляд, своего рода объявления о готовности совершить поступок. А поступок совершил В. Гопман...].

Медведав как пришелец, так и ушелец - на следующее утро уехал в Москву. А конференция продолжалась своим ходом. По сравнению с 88 к 89 годами было куда меньше пустого наукообразия и изрекающих академические благоглупости его адептов, литературоведение на конференции сближалось с живым литературным процессом, с критикой - с самых первых выступлений пошел серьезный разговор о проблемах жанра в возможно широком понятийном диапазоне. Чинный регламент - выступления столько-то минут, прения по докладу столько-то, не больше - был поломан в первый же день. Развернулась свободная дискуссия, часто уходящая от выступления, его вызвавшего. И это-то было самым интересным: непосредственный контакт с коллегами, живой обмен идеями. С удовольствием перечисляя темы, замечу, что меньше было докладов, вымученно привязанных к Ефремову, - ведь совершенно не нужно, на мой взгляд, все сводить к творчеству нашего классика. Конференция ведь посвящена памяти писателя, а не непосредственно его творчеству. Думать иначе, по-моему, означает обеднять и принижать значение Ивана Антоновича, делать из него литографию, творить очередной литкульт, который, как мы знаем, ни к чему хорошему привести не может. Кстати сказать, такова и точка зрения Таисии Иосифовны, о чем она говорила на Вторых чтениях.

Итак, темы.

Р. Арбитман "Политическая фантастика "ближнего прицела": проблематика и уроки 80-х" (очень интересный, толковый доклад с изящным парадоксальным обыгрышем термина).

А. Ассовская "Фантастичность науки и реальность фантастики". С. Бережной "Издание фантастики в СССР (состояние и перспективы)".

В. Гопман "Тема катастрофы в современной фантастике".

Г. Гуревич "Советская фантастика в девяностых годах".

Е. Званцев "Возвращение Чаянова".

А. Киреев "Фантастика и общество; кризис очевиден. А причины?".

С. Кожевников "Наука и искусство в "Туманности Андромеды"".

Л. Куриц "Об усилении пропаганды фантастики".

С. Логинов "Историческая литература и фантастика".

А. Мельников "Звездные корабли фантастики".

С. Переслегин "Социология И. А. Ефремова и современные теории систем" (по-моему, один из лучших докладов о Ефремове за все три конференции).

В. Рыбаков "Фантастика: реальные бои на реальных фронтах".

С. Снегов "Творчество И. А. Ефремова и современность".

Т. Чернышева "Смысл кризиса фантастики в современной НФ".

А. Шалимов "К вопросу о периодизации творчества И.А. Ефремова".

Почти каждое выступление становилось предметом общего обсуждения - ведь в зала сидели единомышленники, почти на было тех, кто - на первых чтениях - попал на конференцию в общем-то случайно. Ни чины, ни регалии не служили защитой, если выступавший говорил "не по делу". И очень хорошо вписались в общий разговор фэны у особенно мне запомнились А. Синицын из Москвы и М. Исангазин из Омска.

Разъезжались мы из Комарова как те самые пионеры (см. учебник синтаксиса для средней школы): усталые, но довольные. Было умно, интересно, словом, просто здорово - и безусловно лучше, чем на первых двух чтениях. Дай Бог, чтобы такая динамика сохранилась.

В. Гопман.