КАПИТАН НЕМО В РОССИИ

В России капитан Немо?! - удивитесь вы и, возможно, добавите, поразмыслив: - Ну, разве что в переносном смысле! Книга о его приключениях с давних пор популярна в нашей стране...

Но мы говорим не о книге, а о ее герое.

Вы будете абсолютно правы, утверждая, что капитан Немо не бывал в России. Жюль Верп неоднократно избирал нашу страну местом действия своих романов, однако никогда не приводил сюда героев знаменитой трилогии, которую составляют "Дети капитана Гранта", "20 000 лье под водой" и "Таинственный остров".

И тем не менее...

...Из гамбургских газет капитан Немо узнает об удивительном человеке, поселившемся на русском Севере, где-то на Новой Земле, в окрестностях пролива Маточкин Шар. В газетах сообщалось, что этот ученый, по имени Фиц-Рой, устроил себе нечто вроде обсерватории, физический кабинет, химическую лабораторию, изобрел различные приборы и аппараты; что все, решительно все добывает он там своими личными средствами; что машины его исполняют обязанности чуть ли не пастухов и молочниц, доставляют ему всякую пищу и шьют платья; что фрукты созревают у него искусственно; что ураганы, проносящиеся над ним, дают ему энергию, гораздо большую, чем энергия Ниагарского водопада; что даже краткие северные сияния и те подвергаются "непосредственной концентрации" и развивают свою магнитную силу для службы Фиц-Рою, когда ему это нужно...

Капитан Немо заинтригован, он рассчитывает увидеть в лине Фиц-Роя человека, по учености близкого себе, и поэтому, не имея каких-либо срочных дел, отправляется к северным берегам России.

Путешествие среди льдов Северного океана не таит в себе особых сложностей для изумительного подводного корабля и. его создателя. Правда, некоторые неудобства капитан Немо все-таки испытывает: люк "Наутилуса" оказался... гм... узковат... для того теплого одеяния, какое капитан вынужден был навьючить на себя. Температура, несмотря на июнь месяц, не превышала семи градусов, а ветер держался пронизывающий и резкий. Немо, не привыкшему к этому, пришлось надеть даже шапку с наушниками и меховые рукавицы... Впрочем, не сущие ли это пустяки для опытного морского волка?

В три дня пройдя от Кольского полуострова до Маточкина Шара, капитан оказывается в затруднении - на каком же из бесчисленных мысков и островков искать таинственного Фиц-Роя? Однако затруднение лишь кажущееся, ведь Немо давно уже имел все нужное для переговоров на дальние расстояния без посредства каких бы то ни было проводов!

"Если Фиц-Рой человек действительно ученый, он должен будет ответить мне с помощью такого же аппарата", - рассуждает капитан.

И не обманывается в своих ожиданиях. Более того, Фиц-Рой, оказывается, видит и всплывший "Наутилус", и - на его мостике - самого Немо. Видит, несмотря на солидное, в двадцать пять миль, расстояние! Видит, разумеется, при помощи новейшего прибора.

"А разве у вас нет его?" - простодушно удивляется ученый-отшельник, ничуть не предполагая, что невинным своим восклицанием разбудит завистливые чувства в душе капитана.

"Был у меня этот прибор, да потерял в пути", - совсем как хвастливый школьник вынужден ответить раздосадованный Немо...

Но вот пройдены и последние двадцать пять миль, и уже автоматически управляемое Фиц-Роем с берега суденышко, на суше превратившееся в автомобиль, доставляет капитана Немо во владения северного волшебника.

Чего только здесь и в самом деле нет!

Оранжерея с кактусами и пальмами, с беседкой из плюща и небольшим фонтаном. Парники и теплицы в прибрежных скалах. Незримая электрическая изгородь, по желанию окружающая все хозяйство. Наконец, обширный и уютный жилой дом, который высечен в массивной - семьсот тонн весом! - скале, явно оторванной от вершины ближайшей горы.

"Это мое первое обзаведение, - скромно поясняет приветливый хозяин. - Вся трудность состояла не в том, чтобы оторвать скалу, а в том, чтобы заставить ее упасть так, как мне хотелось..."

Впрочем, пробудившийся в капитане Немо дух изобретательского соперничества мешает ему объективно оценить увиденное: любое достижение Фиц-Роя он теперь уже воспринимает едва ли не как личное оскорбление. К тому же пребывание в гостях тяготит его, - даже три дня трудно усидеть на одном месте легендарному скитальцу морей.

Взамен чудесных очков, позволяющих отлично видеть не то что в тумане, но даже сквозь непрозрачные предметы (сквозь толщу скалы, к примеру), капитан Немо дарит Фиц-Рою аппарат, усиливающий звуки. Тот искренне рад ответному подарку: ведь благодаря ему, этому аппарату, вернется слух к полуглухому помору Бруту, находящемуся в услужении у Фиц-Роя.

Жена ученого, Мэри, еще с восторгом рассказывает гостю о том, как это чудесно - нестись по бесконечной заснеженной тундре со скоростью вихря (по версте в полминуты!) на буере, оснащенном электрическим двигателем... а неуемная страсть к странствиям уже полностью овладевает капитаном. Торопливо распрощавшись с гостеприимными отшельниками, он возвращается в каюту родного "Наутилуса".

Как известно, верный своей всегдашней привычке, Немо только в пути намечал себе ближайшую цель дальнейшего следования. На этот раз он почти не колеблясь решает плыть к Одессе, с тем чтобы познакомиться с этой удивительной Россией, и, с другой стороны...

Этим многообещающим прогнозом и заканчивается "глава из Жюля Верна, никем и нигде не напечатанная". Кстати, она так и называется - "Капитан Немо в России". А обнародовал ее в 1898 году известный в прошлом русский писатель Константин Константинович Случевский, истинный ее автор. Впрочем, в том, что "глава" эта не что иное, как полушутливое подражание Жюлю Верну, вы уже, вероятно, и сами убедились из краткого ее пересказа.

Жаль, конечно, что кудесником русского Севера К. К. Случевский сделал иностранца (Фиц-Рой у писателя - выходец из Австралии, которому стал вреден южный климат) да и русских своих героев - жену ученого и его слугу-помора - окрестил не по-русски. По-видимому, действительность помешала писателю оценить по достоинству могучие силы, что дремали в народе, скованные сословно-бюрократическими веригами русского царизма.

Но, во всяком случае, слова Случевского о том, что едва ли может и на самом крайнем Севере существовать глушь для человека, что "от него самого зависит населить эту глушь всеми созданиями своего труда, знаний, опыта", оказались пророческими.