1. Общее состояние советской фантастики на период конца 50-х годов, или Никакой политики. Общее состояние советской фантастики, сложившееся в конце 40-х – начале 50-х годов, по-моему, уникально. В стране, известной своими традициями в фантастике, уровень фантастических произведений дошел до самой низкой степени (несколько неплохих произведений погоды не делали). На мой взгляд, это произошло по двум основным причинам: а) В период конца сороковых – начала пятидесятых годов среди активно пишущих советских фантастов осталось лишь двое – А. Казанцев и Л. Лагин, чей творческий путь начался еще до Великой Отечественной войны (для сравнения, в наше время П. Амнуэль с его тридцатилетним творческим стажем в фантастике до самого последнего времени ходил в «молодых фантастах»). Таким образом полностью прервалась преемственность. б) Самая жестокая цензура во всем Советском Союзе. Приведем несколько цитат из критических статей о фантастике того времени: «... Советская научно-фантастическая литература должна отображать завтрашний день нашей страны, жизнь нашего народа. Именно завтрашний, то есть промежуток времени, отделенный от наших дней одним – двумя десятками лет, а может быть, даже просто годами. А некоторые литераторы ориентируются сами и ориентируют других на изображение отдаленного будущего. Недавно на одном из заседаний в Союзе советских писателей Л. Успенский яростно доказывал необходимость писать о том, что будет через сто и даже двести лет. Это, на наш взгляд, не случайная ошибка. Это стремление поклонника западноевропейской фантастической литературы направить нашу литературу на тот же лад». 1 «... Автор этого «произведения» (Игорь Всеволожский «Судьба прозорливца» – П. П.) занялся голой выдумкой вместо реалистического показа нашей богатейшей действительности... И. Всеволожский не придумал ничего лучшего, как наделить своего героя даром читать чужие мысли, что и явилось источником самых невероятных приключений». 1 «... Некоторые авторы страдают космополитизмом, увлекаются проблемами, далекими от насущных вопросов современной жизни, витают в межпланетном пространстве». 2 И, наконец, приведем предисловие автора к своей книге, где он искренне пытается доказать свою приверженность к «главному направлению советской фантастики»: «В это лето ни один межпланетный корабль не покидал Землю. По железным дорогам страны ходили обыкновенные поезда без атомных котлов. Арктика оставалась холодной. Человек еще не научился управлять погодой, добывать хлеб из воздуха и жить до трехсот лет. Марсиане не прилетали. Запись экскурсантов на Луну не объявлялась. Ничего этого не было просто потому, что наш рассказ относится к событиям сегодняшнего дня, который дорог нам не меньше завтрашнего. И пусть читатели простят автора за то, что не захотел оторваться от нашего времени и от нашей планеты». 3 «В книге нет... шпионов и уголовников, как не было этого в первых книгах». 4 Думаю, что при столь «требовательных» критиках практически невозможно написать что-либо интересное. И единственной отдушиной для писателя-фантаста оставалась «научно-популярная географическая или историческая фантастика», не имеющая отношения к окружающей действительности, но более или менее известная авторам (в отличие от антикапиталистических памфлетов). Именно поэтому в годы «ранней оттепели», когда ряд запретов исчез, ведущим жанром в советской научной фантастике стала научно-популярная фантастика, которая перестала быть только географической или исторической и вторглась в новые для нее' области науки и техники. Именно в этот период и начался творческий путь братьев Стругацких. И первые же произведения братьев Стругацких были посвящены двум актуальным для советской фантастики конца 50-х годов темам: роботам и полетам в космос. И если первые их рассказы о роботах («Спонтанный рефлекс», 1-й вариант «Извне») практически никем не были замечены (хотя, надо отметить, что писались они одновременно со ставшими классическими рассказами о роботах А. Днепрова «Суэма» и «Крабы идут по острову» и, на мой взгляд, написаны не хуже их), то повесть «Страна багровых туч» сразу получила признание и у критиков и вывела братьев Стругацких в ряд лучших писателей-фантастов страны. Рассмотрим подробнее это первое значительное произведение братьев Стругацких. 2. «Страна багровых туч» как вершина популяризаторской фантастики, или Люди со стороны. В годы «оттепели» одним из снятых в фантастике запретов был запрет на описание полетов в космос. И в середине 50-х годов появляются первые произведения, действия которых происходят вне Земли. К сожалению, все эти произведения были слабы даже для неизбалованных космической фантастикой читателей того времени. И основным бичом для всех этих произведений (Б. Фрадкин «Тайна астероида 117–03», Г. Мартынов «Звездоплаватели», К. Волков «Звезда утренняя») был тот очевидный факт, что при описании космических полетов невозможно было пользоваться наработанной для популяризаторской фантастики схемой, которая включала максимум три разных характера (ученый – ученик – проводник). Ведь в экипаж корабля должно входить больше людей, да и классическим образом ученика и проводника места на корабле не находится. А описание большого (больше трех) количества людей для популяризаторской фантастики даже в ее лучшие годы было недоступно (см., например, В. Обручев «Плутония»). Братья Стругацкие одними из первых всерьез поставили перед собой вопрос: какими будут люди, летящие на Венеру или другие планеты, люди, живущие в недалеком будущем. И им удалось предложить свой оригинальный ответ на этот вопрос. Вот как об этом говорит сам А. Н. Стругацкий: – «С самого начала наша деятельность – наша с братом работа – была реакцией на нереалистичность фантастической литературы, выдуманность героев. Перед нашими глазами... проходили люди, которые нам очень нравились. Прекрасные люди попадали с нами вместе в различные ситуации. Даже в тяжелые ситуации. И когда мы с братом начали работать, нам не приходилось изобретать героев с какими-то выдуманными характерами и чертами, они уже были готовы, они уже прошли в жизни на наших глазах, и мы просто помещали их в соответствующие ситуации». 5 Итак, в повести «Страна багровых туч» братья Стругацкие берут героев из «жизни» и помещают их в искусственную среду популяризаторской фантастики. И тут же возникает вопрос: да, авторы знают, что их герои – это реальные живые люди, но как это показать в тексте? К сожалению, авторы не смогли до конца справиться с этой задачей. Так, например, один из наиболее запоминающихся героев – Краюхин – в повести практически ничего не делает, и поэтому невозможно даже объяснить себе, почему он так запомнился. Для раскрытия характера большинства героев братья Стругацкие все же нашли конфликт («Конфликт хорошего с лучшим, ибо иной в популяризаторской фантастике невозможен). Вот что пишет об этом конфликте критик Ю. Кагарлицкий: – «... В этом романе... была попытка поставить нравственную проблему... Речь идет о дилемме... – облегчить задачу экспедиции и тем самым вернее обеспечить новые экспедиции на Венеру с использованием того же планетолета или выполнить задание во всей его сложности». 6 Но, добавляю от себя, ставя при этом свою жизнь и жизнь своих друзей в зависимость от счастливого случая. К сожалению, у этого конфликта выявилось два серьезных недостатка: а) Может быть, для читателей 50-х годов данный конфликт и был актуален, но сейчас эта дилемма имеет однозначное решение. Трудно представить себе такого положительного героя, который рисковал бы жизнью своих друзей ради возможности добыть новые знания. б) Из-за такой дилеммы все герои повести Стругацких практически делятся на три группы: 1) Люди долга, предпочитающие не рисковать жизнью ради знаний (Краюхин, Ермаков, Быков); 2) Люди науки, стремящиеся добыть новые знания во что бы то ни стало (Юрковский, Дауге); 3) второстепенные персонажи, слабо выписанные автором. Более того, все остальные различия между главными героями повести «Страна багровых туч» практически нивелируются. Не случайно, гибель или выход из строя того или иного героя повести объясняется просто тем, что авторы не представляют уже, что еще можно написать про этого героя. Однако несмотря на все эти недостатки герои «Страны багровых туч» явно выделялись среди героев других подобных фантастических произведений. И поэтому повесть получила поддержку и читателей и критики (в последнем случае, правда, не вопреки недостаткам, а, может быть, даже благодаря им). Перед авторами же возникла проблема: как преодолеть противоречия между живыми героями и искусственной реальностью? Неожиданно А. и Б. Стругацкие нащупали не один, а даже два способа преодоления этого противоречия. 3. Ироническое отношение к искусственной реальности, или Человек Играющий, явление первое. Первый способ преодолеть указанное противоречие был предложен братьями Стругацкими в своем следующем сборнике «Путь на Амальтею». Наиболее наглядно он выражен в заглавной повести этого сборника, поэтому рассмотрим ее подробнее. В повести «Путь на Амальтею» впервые у А. И Б. Стругацких проявилась черта, ставшая впоследствии одной из основных черт творчества этих авторов: ироническое отношение к выдуманной ими и другими писателями-фантастами (и нефантастами тоже) реальности. Перед главными героями стоят вроде бы серьезные проблемы: как не остаться навечно у Юпитера, спастись самим и спасти от угрозы голода колонистов – со спутников Юпитера. Однако эта серьезная проблема тонет практически в куче других проблем, гораздо менее серьезных: как найти неведомо где спрятавшуюся марсианскую ящерицу Варьку, как командиру фотонного грузовика «Тахмасиб» утихомирить не в меру расшалившихся пассажиров, как объяснить одному из пассажиров, французу, какую «ерунду порет Грегуар», как помирить поссорившихся по пустякам колонистов со спутников Юпитера и т. д., и т. п. Повесть читается легко и даже до сих пор устарела куда меньше, чем та же «Страна багровых туч». Сквозь микроконфликты легко определяются характеры героев, и ничто им не мешает развиваться. Однако искусственная реальность остается искусственной, герои ведут себя чересчур раскованно, а все конфликты и опасности, падающие на них, как, впрочем, и решение конфликтов и избавление от опасностей, зависит в гораздо большей степени от стечения обстоятельств (читай, авторского произвола), а не от характера героев. Поэтому можно сказать, что в сборнике «Путь на Амальтею» братья Стругацкие хотя и нашли способ преодолеть свое творческое противоречие, но полностью его все же не преодолели. 4. Попытка изменить реальность, или Главное – на Земле. Вполне возможно, что на второй способ преодоления противоречия, повторяю еще раз, между живыми людьми и искусственной реальностью, А. и Б. Стругацкие натолкнулись случайно. Может быть, вначале это была просто попытка внедрить в свои «рассказы о роботах» этический закон, сформулированный авторами в повести «Страна багровых туч» и уточненный в рассказе «Шесть спичек». «Человек ради дела может рисковать своей жизнью, но не может рисковать жизнью своих товарищей и самим делом». И вот пишется, например, рассказ «Испытание СКИБР». Проблема, поставленная авторами в этом рассказе, вроде бы типична для популяризаторской фантастики: может ли быть работоспособна в экстремальных условиях новая модель роботов. И вдруг, с учетом введенных в рассказ этических постулатов реальной жизни, получается совершенно неожиданный, на первый взгляд, вывод: будут ли работать роботы или нет – не имеет ровно никакого значения, главное – не в роботах, а в человеке. И в дальнейшем братья Стругацкие часто обращали внимание именно на эту проблему. Они пишут повесть и ряд рассказов («Частные предположения», второй вариант «Извне», особенно «Поражение»), в которых главное становится то, сможет ли он передать свой опыт другим, ведь «главное – на Земле». В этих рассказах и повести тезис еще не ставится впрямую, однако при внимательном прочтении их он очевиден. Показательно в этом смысле сравнение двух версий повести «Извне». Если первая из них заканчивается наивными мечтами: «... Что бы ни утверждали скептики, я думаю, Пришельцы вернутся. Борис Янович Лозовский (главный герой повести, зайцем пробравшийся на корабль пришельцев – П. П.) будет первым переводчиком». 7 Во второй же версии эта же проблема (установит Лозовский контакт с Пришельцами или не установит?) решается совершенно иначе: «Героическая попытка Лозовского договориться (с Пришельцами – П. П.)... была, конечно, заранее обречена на провал. Но он сделал громадное дело: он узнал и рассказал. Несомненно, это был большой подвиг, достойный советского ученого, представителя Человечества с большой буквы...» 8 Таким образом, используя второй способ преодоления творческого противоречия, братья Стругацкие вплотную подошли к выводу о том, что необходимо отбросить табу популяризаторской фантастики: ни слова об окружающей действительности – и заняться изучением именно окружающей нас реальной жизни. Литература: 1. С. Иванов. Фантастика и действительность. – «Октябрь», № 1, 1950 г. 2. Ершов Г., Тельпугов В. О любимом, но забытом жанре. – «Комсомольская правда», 8 января, 1949 г. 3. В. Немцов. Осколок Солнца: М., «Молодая гвардия», 1955 г. 4. В. Немцов. Последний полустанок: М., «Советский писатель», 1959 г. 5. А. Стругацкий. Интервью: (Записал В. Бабенко). «Измерение Ф», № 3, 1990 г. 6. Ю. Кагарлицкий. Послесловие: сб. А. Стругацкий, Б. Стругацкий. Страна багровых туч. А. Днепров. Глиняный бог: М., «Детская литература», 1969 г. 7. А. и Б. Стругацкие. Извне, «Знание-сила», № 1, 1958 г. 8. А. и Б. Стругацкие. Шесть спичек, М., Детгиз, 1960 г.
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
Зубакин Ю. Увидеть неразличимое Зубакин Ю. Две космические «заправочные станции» Соколов А. Космические миры Андрея Соколова
|
|
|
||