О БОРЕ

Борис Миловидов. Борис Александрович - для всех просто Боря.

Не знаю сколь велик его вклад в русскую фантастику или литературоведение - для меня этот вклад представляет собой несколько странных до кайфовости рассказов, десяток довольно сумбурных и весьма ехидных статей, да картотеку фантастических произведений, которая исчезла бесследно, не оставив после себя никаких следов. Я эту картотеку видел лично: убедительно, но не более - видел и другие библиографии, электронные, более удобные в работе.

Если что и осталось - то только память о нем, как личности, и его влияние на тех, кто эту фантастику делает, то есть на писателей.

Собственно, я долгое время был уверен, что слухи о его смерти весьма преувеличины, я бы ничуть не удивился, если бы он вдруг позвонил в мою дверь. Так уже бывало... Говорили, спился, умер, а он появлялся. Собственно, я и сейчас не удивлюсь, если открыв на звонок дверь, увижу его сутулую фигуру с лицом натурального бомжа, и стану быстро соображать, если в доме спиртное, чтобы угостить.

Да, понимаю, что слишком много времени прошло с нашей последней встречи, помню, как он рассказывал об обмене своей двухкомнатной квартиры и что скоро у него будет вожделенный компьютер... Квартирный бизнес, говорят, жесток. На могиле Бориса я не был и потому считаю его живым.

Он любит всего две вещи - фантастику и водку, но любит беззаветно и беспредельно. У него до плеч сальные волосы и трехдневная щетина. Иногда он входит в столь глубокий запой, что щетина обращается в совершенно седую благообразную бороду (при том, что волосы на голове сединой не затронуты) и вид у него становится человека многоповидавшего и благородного. Но он, выйдя из запоя, тут же бреется, несмотря на все уговоры. Он обычно в зеленом штопаном свитере, а если выходит в свет, то одевает видавший виды светлокоричневый в клеточку пиджак. Однажды, когда он уходил от меня, у лифта стояли к кому-то вызванные милиционеры - взглянув на него они просто не могли не потребовать у него документы. Но Боря всегда законопослушен, если, конечно, трезв. Впрочем, законченным алгоколиком его не назову - крайне редко, но не менее двух раз, когда я приезжал к нему с водколй, он отказывался, факт. Может кто-то удивится, но его любят женщины, кроме жены, что с ним в разводе, у него долгое время жила даже вполне симпатичная женщина, которая вполне сносно переводила с нескольких языков - когда не в запое с Борей, разумеется. Вряд ли стоит упоминать, что Боря владеет английским и польским, и в системе любительских переводов "и его хоть капля меду есть".

И он всегда читал фантастику. У меня сложилось мнение, что он прочитал все, что выходило на русском, половину того, что печаталось на английском и треть того, что на польском. Каким-то непостижимым мне образом его пускали даже в публичку, где для входа требуется наличие высшего образования - когда надо, Боря найдет выход в безвыходной ситуации.

Я познакомился с ним в 88 году, когда он приехал в клуб ругать первый номер нашего фэнзина. Отругал, но и предложил много дельного. Поскольку мы живем в трех трамвайных остановках друг от друга, мы сдружились. Он много чего делал для фэнзина, я перетащил ему свою старую машинку и... в общем, я лично благодарен ему по гроб жизни. Да и не только я.

Он всегда имеет на все свое мнение, он не такой, как все - хотя бы образом жизни... Его, не смотря на внешний вид, принимают все питерские писатели, что старше меня на десять лет. Считай, это он познакомил и привез меня в гости к моему самому близкому другу и учителю Славе Логинову.

Он всегда с бумажкой и ручкой, когда появляется в какой-нибудь квартире, сразу идет к полкам и выискивает новинки, чтобы списать данные. В начале девяностых мне много дарили на конах фэнзинов и книжек региональных издательств - я сваливал на верхнюю полку стенки. Раз в полгода Боря являлся ко мне и наводил в моем бардаке порядок, что меня вполне устраивало...

В "Страж-птице" было опубликовано мое якобы интервью с Завгородним:

"- Боря, водку будешь?

- А почему бы и нет?".

Горнов нагло обманул читателей, это интервью я взял у Миловидова, это Борина очень характерная фраза.

Другая, не менее характерная фраза: "Посмеяться хочешь?" Значит, сейчас он скажет очередную гадость. Не в смысле оскорбит, а о каком-нибудь ляпе в прочитанной книге, или еще что в этом духе.

Мысль Бори, которую я принял для себя как закон: "Нельзя же называать шедевром то, что не совсем говно". Сказано это было по поводу "Сезона туманов" Гуляковского, но я трактую эту мысль гораздо шире. Впрочем, из нее я вывел для себя и антитезу: не стоит называть дерьмом то, что явно не шедевр.

Он поделился как-то со мной мечтой: написать роман (или хотя бы перевод) на рулоне компьютерной бумаги - были такие, с перфорацией, даже в машинку рулон заправил...

Хохмы о нем мы с Сережей Бережным написали в "Веселых беседах при свечах", больше пока мне вспонить нечего.

Я не жду, но если раздастся звонок в дверь и в квартиру ввалится Боря - буду искренне рад...