[Редакционное предисловие к журнальной публикации повести «Второе нашествие марсиан»]

Братья Стругацкие не нуждаются в представлении - их имена достаточно известны любителям фантастики в нашей стране, да и за рубежом. Начав с космических приключений, Стругацкие в последние годы эволюционируют к фантастике социальной - в "Попытке к бегству", "Трудно быть богом" и более определенно в "Хищных вещах века".

Предлагаемая читателям Байкала повесть "Второе нашествие марсиан" создана с помощью традиционных элементов социально-фантастического жанра. Это - гротеск, гипербола, сатира. В самом названии подчеркнута преемственная связь этой повести с родственной литературой прошлого, в данном случае - с романами Уэллса. По поводу этого названия братья как-то полушутя говорили, что первое нашествие марсиан случилось в прошлом веке и было, как известно, описано в "Войне миров" Герберта Уэллса.

Повесть Стругацких имеет жесткую ориентированность - ее острие направлено против буржуазных обывателей, готовых принять и приветствовать любую диктатуру, любую самую противоестественную государственность при условии сохранения внешней благопристойности и уважения к жирной ряске их добропорядочности. Сегодня они принимают напалм, ведь это где-то там, далеко, и эмалевая полировка их холодильников, слава богу, от этого не страдает, а завтра обыватели примут концлагери, поскольку, господа, там, говорят, все упорядочено, чинно и ведется строгая учетность. Такое он, "этот проклятый конформистский мир", который по имя сохранения собственных вилл и особнячков продал Чехословакию Гитлеру и попытался остановить бронированные чудовища третьего рейха дипломатическими реверансами при подписании Мюнхенского договора.

Иносказательность братьев Стругацких во "Втором нашествии марсиан" не столь уж туманна. Их марсиане - это вчерашние фашисты, сегодняшние берчисты и куклуксклановцы, это - голдуотеры, и им подобные.

В силу особенности литературного приема, взятого ими, марсиане показаны в повести вскользь, мельком, а больше уделено внимания восприятию мещанами новой диктатуры. И здесь авторам удастся создать атмосферу подлости "равнодушных", о которых с ненавистью писал еще Бруно Ясенский. Несомненно, Стругацкие владеют оружием сатиры и приемами гротеска. Но тем более жаль, что порой у авторов сатира соскальзывает к юмору, а юмор - к шуточкам. Но, надо надеяться, читатели оставят в стороне такие недочеты и сумеют оценить главное - издевающуюся ненависть авторов к конформизму буржуазного обывателя.