Евгений Харитонов

РАЗРУШЕННЫЕ МИРАЖИ

Апокалиптический реализм и реалистическая фантастика Льва Вершинина

Бывает так: всего одна строка. В самом конце. Как резюме, как эпилог. Все! Вдруг понимаешь: все извилистые дорожки сюжета и идеи сходятся к одной единственной строке. Даже не строке. К слову. К вопросу, в котором - Суть. Вопрос этот незримо следует за тобой от страницы к странице, как тень. Он появляется один только раз, под занавес, разрушая причудливое сплетение слов, предуведомлявших Его приход. И ставит точку. Как печальный удар колокола.

"Три года минуло со дня, когда прекрасная Маргарита, младшая из Цорнов, сказала мне: "Я не люблю тебя, рыцарь"... ПОЧЕМУ?"

И все. Красивая и печальная баллада о доблестном Рыцаре Гуго, пытавшемся обрести (завоевать?) Любовь с мечом в руках. Но ничего в жизни не осталось, кроме безмолвного вскрика "ПОЧЕМУ?", обращенного в Никуда. Никому. В себя.

Рассказ о миражах. Об ушедших в миражи, в те самые, из которых и нам самим подчас не под силу выкарабкаться. Потому как не заметили подлога. А обнаружив его, отчаянно и обиженно бьем наотмашь Никого вопросом-упреком: "ПОЧЕМУ?".

У каждого свои миражи. В них уютно обитать. И очень больно потом.

...И подвиги во славу Любви вдруг становятся напрасны. Любовь и Сила, вопреки иллюзиям, оказывается не уживаются рядом...

"Сказание о Рыцаре Гуго" пришло ко мне вовремя. Надрыв баллады зазвучал в унисон с надрывной струной внутри меня.

Он словно бы чувствовал, чего я от него жду, и ни разу не обманывал моих ожиданий. Каждая новая повесть или роман неизменно в унисон звучали струнам и стрункам моей души.

Именно с этого рассказа началось для меня творчество Льва Вершинина - поэта, историка, писателя, который пишет о Миражах, в которых мы живем (существуем?). Уже "в первом чтении" стало ясно: рассказ написан не просто хорошо, но рукой мастера.

Проза Л. Вершинина - эмоционально насыщенная, густая до вязкости (иногда, правда, до непроходимости зыбучих песков). Начав свой путь в литературу с поэзии, поэтом он остался и в прозе: он созерцает Слова, "строит" текст с математической выверенностью. Нередко он упивается сладостью создания слов. Акт сотворения текста он превращает в вакханалию лингвистической оргии. Думаю не погрешу против истины, если осмелюсь утверждать, что на сегодняшний день Лев Вершинин - один из ярчайших стилистов в отечественной фантастической литературе 1990-х гг.

Дабы читатель не уличил меня в комплиментарности, позволю себе процитировать классика: "Что же выделяет Вершинина из моря рожденных читательским спросом имен, слившихся порою в почти неразличимую массу?

Прежде всего - стиль: в лучших традициях русской классики он уделяет внимание каждому слову; картины, рисуемые им, кинематографически зримы, реальны, эмоционально насыщены - восприятие фразы переходит в восприятие образа. И в то же время язык... Л. Вершинина органически связан с неповторимым колоритом южного говора, ставшего основой целой "одесской плеяды"".

Эти строчки я позаимствовал из предисловия к первой книге Льва Вершинина. А написал их Аркадий Натанович Стругацкий.

... А в конце было Слово. И словом тем был Вопрос...

Славен город Одесса талантами. Лев Вершинин - один из них. Следует сказать, что он одессит до мозга костей: это проявляется во внешности, в общении с людьми, в особом говоре и грустноватом юморе. Балагур и забияка, склонный к эксцентрическим выходкам, эмоциональный романтик и возвышенно-циничный пессимист. Человек крайностей. Одним словом - нормальный, живой человек. Пожалуй, трудно найти в отечественном писательском кругу фантастов автора, который оброс бы таким количеством легенд и баек самого разного характера, как Лев Вершинин. Как истинный фантаст, он окружен ореолом мифов, многие из которых сам же и создал. При первом нашем личном знакомстве, в сознании почему-то всплыл образ Франсуа Вийона. Такая вот странная ассоциация. И наверное - не случайная. Ведь ко всему Лев Вершинин еще и потрясающий поэт. А слышали бы вы, как он читает стихи! Незабываемое впечатление!

Родился Лев Рэмович Вершинин в 1957 году. С детства влекомый тайнами истории, по окончании школы поступил (хоть и с четвертого раза) на исторический факультет в Казани. Однако живость натуры едва не вышла боком: участие в политическом кружке, ярлык диссидента - дело по тем временам не шуточное. Как следствие - отчисление. Возвращение в Одессу. "Исправительные работы" на заводе. И вопреки всему - красный диплом Одесского университета, а затем и кандидатская диссертация по Древней Греции.

Сегодня Лев Вершинин - историк-профессионал, специалист по федеративным государствам, автор многочисленных научных работ. В 1991 году за цикл статей по истории Древней Греции Клермон-Ферранский центр социальных и исторических исследований присвоил Льву Рэмовичу звание доктора истории.

Приход же в фантастику случился естественным и гармоничным. Ведь очень часто рано или поздно писателю или поэту (а начинал Л. Вершинин как раз со стихов) становится тесно в рамках сурового реализма (примеров тому тьма: от И. Тургенева до Ч. Айтматова и М. Булгакова). Фантастика дает новые возможности исследователю реальности, позволяет взглянуть на нее под иным углом. Так появился на свет первый фантастический рассказ "Ущелье трех камней". Историко-фантастическую линию писатель развивал на протяжении всего творческого пути. История и фантастика, Прошлое и Будущее тесно сплелись в большинстве произведений Л. Р. Вершинина. Следует сказать, что обращаясь в прозе к историческому материалу, писатель подает его в контексте больных проблем современности.

Проза Л. Вершинина увидела свет лишь на взлете перестройки - в 1987 году. Время лихое: ломалась и переписывалась история страны, ее культура. Советская НФ тоже доживала последние дни. Формировался облик новой русскоязычной (российской?) фантастики. К чести Льва Вершинина, он не запаниковал, не влился в бригады литературных целинников, вспахивавших нивы социально-политической фантастики ближнего прицела (вслед за небезызвестным А. Кабаковым), фэнтези, детектива и космических боевиков. Он остался верен классической социально-философской фантастике в лучших традициях русской литературы.

Первые же публикации (дебютная книга писателя вышла лишь в 1992 г.) привлекли внимание читателей и специалистов к новому имени. "Сказание о рыцаре Гуго", "Ущелье трех камней", "Сага воды и огня", "Возвращение короля"... Жесткая, нервная и беспощадная проза, насыщенная рельефными, психологически выверенными образами, фейерверком аллюзий и реминисценций. Очень искренняя проза.

Если попытаться выстроить произведения Льва Вершинина в условную схему, получится своеобразная история человечества - в ретроспективе и перспективе. Прекрасное знание законов истории (а Лев Вершинин - писатель редкостной эрудиции) позволили писателю создать запоминающиеся, цельные полотна реалистической фантастики.

Добротность фантастического произведения определяется достоверностью изображения "вымышленной реальности". Какое бы направление не избрал писатель - "космическую оперу", социальный роман, etc. - он всегда апеллирует к современности, к проблематике мира реального. В 20-е гг. писатель-парадоксалист Сигизмунд Кржижановский вывел оригинальную трактовку фантастического: "Фантастический сюжет-метод: сначала берут в долг у реальности, просят у нее позволения на фантазию - отклонение от действительности; в дальнейшем погашают долг перед кредитором-природой сугубо реалистическим следованием фактам и точной логикой выводов". Этой формуле Лев Вершинин верен, пишет ли он "альтернативную летопись" или эмоциональную антиутопию.

...1991 год. Первые кровавые плоды Свободы. Мы изумленно вопрошали все то же "ПОЧЕМУ?", обнаружив, как горек вкус Мечты. В дни неуклюжего познания забытого понятия, он пишет фантастический роман о декабристах - "Первый год Республики". Что было бы, завершись восстание декабристов их победой? По какому руслу двинулась бы история России? В основе сюжета произведения, где реальные факты и имена тесно переплетаются с "фантастической моделью", - история революции, которой не было, но которая вполне могла случиться на юге России в 1826 г. Борьба за идею свободы для всех униженных заканчивается, вопреки "исторической достоверности", победой и образованием Республики... Но зло, совершенное даже ради благородных целей имеет свойство размножаться. И вот тогда Белое (?) как-то незаметно оборачивается вдруг Черным (?). Страшный и беспощадный роман. О Свободе.

Всего лишь еще один мираж под коварно-сладким именем Liberte. Freedom. Wolnosz. Uhuru. И т. д., и т. п. Все те же благие намерения, которыми вымощена дорога в известном направлении... Написанный вовремя, роман не вовремя опубликован. Впрочем, несвоевременных книг ведь не бывает. И в 1997 г. "Первый год Республики" обрел справедливо заслуженную премию "Странник"...

Почему итоги всех революции неизменно трагичны, а в лике Свободы неизбежно проглядывают черты чудовища? Не от того ли, что не существует (да и не будет) ее понимания - одного на всех? У каждого оно свое. И мы сами, в конечном счете, - жертвы собственных миражей. Франция. Россия. Китай... И снова Россия.

"Первый год Республики" перекликается с другим произведением Л. Вершинина - поэмой "Декабрьский сон":

Сколько таких прошек в тогах с плеча Катона прошлось по нашей планете! Сколько их еще будет! А мы все о свободе...

Вершинин - писатель-провокатор. Он не любит давать однозначные ответы. Ему, не сомневаюсь, доставляет удовольствие вызвать у читателя недоумение, даже негодование нетрадиционностью своих взглядов, спровоцировать на спор. На мысль.

В жанре историко-философской фантастики выдержан и роман "Двое у подножия Вечности", несомненно - одно из лучших произведений данного направления в современной русскоязычной прозе. Это удивительно возвышенное и благородное полотно для нашего сурового времени. И столь же созвучное ему. Фантастическое допущение позволило писателю исследовать деликатнейший вопрос современности - проблему национальных приоритетов, обратившись к событиям седого прошлого ( сюжет развивается в 13 в.). Кому как ни ученому-историку знать, что в Будущее мы движемся сквозь тернии недооцененного Прошлого. Только поняв Прошлое (а значит и себя) у нас есть шанс вырваться из его плена и ступить на тропу, ведущую к светлому (?) Будущему. Страдными путями приходят на Высший Суд инок Феодосий и кочевник Ульджай. Один подносит к стопам Господа Свиток Истины - свидетельство извечного стремления Руси к мирной жизни и деяниям благим, другой приносит к стремени Тенгри Меч Справедливости - символ неукротимости и вольности Степи. Но не поняли их боги. А стоит ли вообще искать понимания и сочувствия у неба? Может, проще оглянуться кругом себя?

"...Осознал один из них - вдруг и неожиданно: вот перед ним Человек, подобный ему во всем. Меч Справедливости в его руке, но никак не обнажить его, ибо что значит справедливость, не знающая сомнений?... понял другой - сразу и безусловно: вот перед ним Человек, ничем не отличный от него. Свиток Истины в его руках, но никак не развернуть, ибо что есть истина, отвергшая простоту?".

Вершинин создал впечатляющую панораму взаимодействия культур, подводя читателя к очевидному выводу: все народы, не взирая на различие, равноправны. Именно равноправны, но не одинаковы! И что тогда мешает нам понять друг друга - ведь перед лицом Вселенной мы в конечном счете единая нация, именуемая человечеством? Не в этом ли Конечная Суть человеческого бытия? Бог Богом, но только человек поймет другого человека, когда Меч Справедливости войдет в Свиток Истины. Не раньше.

Иначе мы рискуем оказаться в реальности рассказа "Войти в Реку". Жуткая, с привкусом сюрреалистичности антиутопия, в которой описан мир "тотального миража", где твоим единственным правом является "бесплодно изворачиваясь, признавать факты своих отвратительных поступков против сияющей в веках Национальной Идеи...". Небытие здесь внедряется в бытие. Здесь отвергнутого всеми и отвергнувшего все поглощает Река Внечеловечности.

В повести "Сага воды и огня", действие которой отнесено во времена Второй Мировой войны, нацисты проводят эксперимент: из глубокого прошлого перемещают древних викингов. "Чистая порода", вооруженная современным оружием! Истребительный отряд, камикадзе. Что может быть страшнее, чем оружие в руках дикаря! Страшно, когда Вчера внедряется в Сегодня. То самое Вчера, которое запросто превращается в страшное сегодня. Слишком поздно поняли это экспериментаторы, и слишком поздно осознал это талантливый ученый Юрген Бухенвальд, ослепленный безысходностью мести, когда не замечаешь, как перешел черту, где - миражи. Страшные миражи.

"Вот так! Гордись мужем, Марта! Калле, сыночек, спи спокойно под проклятой Варшавой: ты погиб недаром. Твой папа встал в строй и сумеет отомстить за тебя, за тебя и тысячи других немецких мальчиков. Ну-ка, глядите, люди: вот она, история - перед вами! Кто сказал, что ее нельзя изменить? Можно! Если очень сильно любить и очень крепко тосковать...".

Научный эксперимент - только антураж, сюжетная оболочка. Писателя волнует другое. Научно-фантастический сюжет укрепляет, поддерживает "человеческий фактор" новеллы - трагическую историю талантливого человека, поломанного войной, политической ложью.

Одним из уникальных свойств фантастики является то, что она апеллирует не столько к частным вопросам, сколько к общечеловеческим, глобальным (это свойство многомерного, пространственного мышления). Поэтому фантастику нередко рассматривают в русле социально-философской дисциплины. Иногда это служит поводом и для упреков в абстрактности, схематичности философии научной фантастики. Справедливости ради стоит заметить, что нередко подобные упреки оказываются вполне справедливы (особенно в обращении к произведениям первой половины ХХ века).

Главный принцип фантастического метода - принцип искаженного (или двойного, если угодно) зеркала: маленькое (частное) становится большим и наоборот (От человека - к человечеству. От человечества - к отдельно взятому человеку). Психология частного в фантастическом тексте 1990-х гг. играет ничуть не меньшую роль, чем в реалистической литературе. На моделировании именно "частной ситуации" построен рассказ Л. Вершинина "Обмен ненавистью". Изящно перефразировав известный сюжет Хичкока, Вершинин нарисовал одну из самых страшных моделей мира, но не внешнего, социального, а мира человеческой души, кровоточащей ненавистью. Чудовищный, пугающий мир ненависти и страха, уместившийся в одном человеке.

"Это непреодолимо. Нет ничего страшнее бессильной ненависти. Вам вдвоем тесно." Тесно жить Леониду Романовичу, герою рассказа, в одном мире с Аннушкой, разрушившей его семью, цинично переманившей в свой лесбийский мираж самое дорогое - любимую женщину. Но всегда найдется злой советчик. Пришелец предлагает Леониду Романовичу "обменяться ненавистью". Трудно отказаться от такого: возможность убивать, вымещать гноящееся зло, имея при этом абсолютное алиби. А дальше... "Да ты же всех ненавидишь, сынок! Думаешь, Аннушку свою? Да тьфу с ней, с Аннушкой... Это же такое дело: раз начал, и все, на всю жизнь обеспечен...".

И остается только один способ стопроцентно избавиться от страшного наркотика. Только шаг. Куда? Где реальность, где сон?

Потемки - человеческая душа. Лабиринт, в котором и самому недолго заблудиться. Мираж.

"...И я торопливо, боясь о чем-то подумать, вскочил на подоконник, рывком распахнул окно и шагнул в синюю пустоту, вниз, навстречу людям, веткам и асфальту, но...

потому что не оказалось под ногами никакой пустоты,

И вокруг меня сомкнулись намертво, вымытые резким неоновым светом, иступленно-белые стены".

А собственно, что такое реальность? Что мы о ней знаем?.. Человечество состоит из миллиардов человеков, мы связаны

невидимыми, неразрывными нитями, и апокалипсис одной души запросто может аукнуться по цепочке всей цивилизации. Апокалипсический реализм (особенно в поздних произведениях) Л. Вершинина, не исключаю, вероятно должен раздражать определенную часть читающей публики. Однако "апокалипсический" еще не означает "чернушный"; писатель не эксплуатирует суицидальные мотивы, не упивается трагедией. Не запугивает. Он, как и положено поэту, пишет прозу сильных эмоций. За жесткостью и нервностью его прозы отчетливо просвечивается искренняя человеческая боль за ВСЕХ. Это литература, исключающая компромиссы. Это - фантастика предупреждения. Жестокая и эпически возвышенная одновременно.

С Апокалипсисом в "чистом виде" мы сталкиваемся в романе "Великий Сатанг" (1996). Роману предшествовал своеобразный конспект - повесть "Хроники неправильного завтра". В основе сюжета - "освободительная" война на планете Дархай, где сражаются (по разные стороны баррикад) и земляне - за очередную "Великую Идею" (но у каждого-то она своя, черт побери!). В повести ясно ощущалась некая незавершенность, ее дальнейшее развитие было очевидно. Так оно и случилось. Локальный сюжет "Хроник" трансформировался в романе в концептуальную, детально прорисованную Историю Будущего.

Л. Вершинин довел до логического завершения идею об опасности всяких "Благих Идей", требующих жертвоприношения. Борьба за чужие идеалы приводит к утрате собственных.

"Великий Сатанг" - произведение эпического размаха со сложной, разветвленной сюжетной и смысловой структурой. Лев Вершинин написал эмоциональный, гнетущий реквием Человечеству, потерявшему самое себя в бесконечных поисках Истины, растерявшему достоинство в глупых и кровавых бойнях за идеалы.

Роман разбит на множество самоценных, но и тесно переплетенных историй: по одну сторону социально-философское, динамичное повествование о вселенском катаклизме, духовном и буквальном умирании Земли; а в насыщенный событиями сюжет вплетена паутина отдельных человеческих судеб. Детально прописанные, почти осязаемые персонажи вряд ли оставят читателя в равнодушии...

Андрей Аршакуни, искренне веривший, что помогает дархайцам обрести Свободу и глупо погибший от руки лучшего друга, сражающегося по другую сторону баррикад... Эльмира, пытавшаяся вернуть умирающему, деградировавшему человечеству умение мечтать (не могу отказать себе в удовольствии процитировать: "Я рубила головы этими самыми руками! Людям, которые верили мне и любили меня, ты можешь понять, что это такое?.. Я убивала их не за измену, не за глупость, а потому, что им было не под силу мечтать!.. Мертвая Земля крадет память о живом мире. И я мечтала о том дне, когда за нами прилетят со звезд братья, и заберут отсюда всех, кто еще жив")... Их много, и у каждого своя судьба.

История Будущего, выписанная в мрачных тонах, легко узнаваема. Ведь это - зеркальное отражение Истории Настоящего. Читая, просто невозможно отделаться от ощущения: история повторяется - из конца в конец. Одна и та же, мазаная кровью. А Будущее - обманчиво. Движение вперед оказывается иллюзорным, если передвигаться из одного миража в другой, от одного зеркала к другому - из реального Прошлого в нереальное Будущее. В том и мощь фантастического метода, что он позволяет оценить настоящее из Космоса, более выпукло и вместе с тем образно отразить проблемы нашего, объективного мира.

Недавно, уже в 1999 г., вышла новая книга писателя.

...Человечество раздирают социальные и экономические кризисы. Время от времени часть землян уходит в добровольную "космическую эмиграцию", заселяя планеты Внешних Миров. Освоившись, колонисты предпочли отгородиться от "прогнившей

Империи", провозгласив суверенность своих вновь приобретенных территорий... Однако это только усугубило и без того печальное положение: дележка территорий швырнуло уже и так разваливающуюся державу в пучину кровавых войн, затянувшихся почти на век. И все-таки Земле удается восстановить контроль над своими колониями. Путем неимоверных усилий Галактическая Федерация была воссоздана. Увы, существенных перемен это не дало: в то время как правительство нищает, крупные корпорации, управляемые криминальными элементами, процветают и зависимость правительства от финансовой поддержки "братвы" становится все ощутимей. Единственным шансом восстановить свою репутацию, превратить Федерацию действительно в неделимый организм - построить прыжковый космопорт на планете Валькирия. Президент Земли вынужден вступить в сделку с главой мафиозной организации... Такова завязка нового романа (первого из задуманной серии) Льва Вершинина "Сельва не любит чужих". После апокалипсического "Сатанга" писатель все-таки дал человечеству еще один шанс. Если оно пройдет испытание - сельвой. Сюжет романа максимально локализован - это Валькирия, одна из земных колоний. Помимо бывших землян, ассимилировавшихся почти до уровня средневековья, планету заселяют и первобытные племена аборигенов... Вершинин экзаменует человечество на моральную состоятельность давно проверенным в литературе способом - сталкивая землян с девственной природой.

И все-таки при внешней жанровой атрибутивности, фантастический текст Вершинина и здесь вдруг превращается в гиперреалистический - этому способствуют многочисленные ассоциации, аллюзии с нашей действительностью, вплоть до завуалированных, но легко разгадываемых названий-симоволов, имен.

Не сомневаюсь, что "Сельва не любит чужих" вызовет изрядный резонанс в кругах интеллигенции - прежде всего неоднозначностью политических акцентов автора, прозрачных намеков на нашу реальную жизнь. Однако хотелось бы предупредить неосторожного читателя: Вершинин, как и любой другой нетривиально мыслящий писатель, завсегда держит фигу в кармане - его тексты не просты именно потому, что (плохо ли это или хорошо?) выстроены на сложном каркасе тщательно выверенных, скрытых контекстов. Впрочем, было бы ошибочным рассматривать этот роман как образчик политической фантастики (хотя именно политических аллюзий здесь предостаточно). Конечно, Льву Вершинину не чужда склонность к эпатажу, а его повести и романы носят часто дискуссионный характер. Тем не менее, надеюсь, что этого писателя минует участь Роберта Хайнлайна (напомню, что в позднем творчестве великолепного американца самые пылкие споры вызывали не столько художественные достоинства произведений, сколько декларируемые в них политические взгляды писателя). Вокруг его романов будут разгораться жаркие споры, но только потому, что они заслуживают этого как явление русскоязычной литературы.

...Ну не может он иначе! По своей натуре Лев Вершинин - вечный революционер, романтический бунтарь, склонный к поступкам, не понятным

большинству, как он выражается, "электората". И в силу бескомпромиссности характера, он несколько лет назад, сломя голову, кинулся в политику - поступок сам по себе неоднозначный и противоречивый для писателя. Наверное это свойство русского интеллигента: безжалостно, цинично-хладнокровно разрушать иллюзии, миражи, социально-политическую мифологию в романах, в бытовой же жизни умудряясь окружать себя неимоверным количеством этих самых миражей. Такой Лев Вершинин - историк и очень странный человек, некогда ставший, в силу овладевших им Слов, Писателем.

Итак. В начале было Слово. Но было Слово и в конце, потому что "Слова злы и живучи. И всякий, кто покусится на них, скорее будет убит ими, чем убьет их." (С. Кржижановский. Клуб убийц букв).

ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ

Брэдбери Р. Непрочитанные книги умеют мстить

Зубакин Ю. Крылатые марсиане Герберта Уэллса

Орлов В. Три стихии Александра Беляева

Зубакин Ю. Инопланетный электронный мозг

Афонин В., Дышленкова Р., Курочкин Н. Возвращение «Могилы Таме-Тунга»