МИРЫ НА ЛАДОНЯХ

В 1975 году, когда в издательстве "Молодая гвардия" готовился к изданию первый коллективный сборник фантастики сибирских писателей "Зеленый поезд", составитель и редакция будущей книги столкнулись с целым рядом трудностей, среди которых была и такая - малочисленность к тому времени творческой молодежи, постоянно обращающейся к жанру. Приходилось тщательно выискивать публикации в местных сибирских газетах, ориентируясь в основном на довольно узкий круг авторов, останавливаясь порою и на произведениях сравнительно старых, не отвечающих частично достижениям советской фантастики 70-х годов.

Двенадцать лет - срок небольшой. Но как заметно изменилась общая картина! Нынче даже для составления большого по объему коллективного сборника фантастики сибиряков неизбежен вполне закономерный отсев имен и произведений. Ведь только за пять лет (1981 - 1985 гг.) по приблизительным подсчетам в сибирской прозе как фантасты выступили более 15 молодых авторов из Красноярска, Абакана, Томска, Новосибирска, Иркутска, Кемерово... Что ж, активный приток в фантастику молодежи, количественный рост публикаций не может не радовать, хотя не для каждого из авторов это сближение с жанром, как видно пока, будет иметь перспективы... Немало, к сожалению, увлечений случайных, несерьезных, не способных выйти за рамки любительско-подражательных опытов, осуществляемых в сфере КЛФ.

Вместе с тем уже сейчас вполне очевидны несомненные приобретения. Речь идет о тех молодых писателях, которые, несмотря на молодость свою и сравнительно недавние первые пробы пера, продемонстрировали явно неслучайный приход в фантастику, продемонстрировали и известный литературный опыт, и оригинальность мысли, и глубокое понимание целей и задач жанра научно-фантастической литературы на современном этапе. Именно эти критерии их творчества и позволяют уже сейчас сделать предварительный вывод о приходе в литературу интересных и самобытных писателей, творческий потенциал которых еще не раскрылся в полную силу, но ощутим многими моментами.

Среди молодых, выпустивших свои первые книжки и активно выступающих в фантастике последнего времени, можно назвать А. Бушкова, А. Бачило, А. Кубатиева, Е. Сыча, В. Титова, А. Шалина... Авторы разные, ведущие поиски в разных направлениях современной фантастики, но и неоднозначно воспринимающие сам жанр, в котором решили работать. Успешно выступают в жанре фантастики последних лет Римма Кошурникова (пишущая в основном для детей и о детях), Елена Грушко, Николай Курочкин, Александр Шведов. Ищут себя в этой области С. Задереев, С. Федотов, А. Лазарчук, М. Успенский, Л. Кудрявцев и целый ряд других авторов...

Но попутно хочу сказать, что для некоторых начинающих авторов фантастика, если судить по их первым рассказам, воспринимается, к сожалению, жанром полусерьезным, где легко создавать шутейные, ни к чему не обязывающие вещи, в основе своей не несущие глубоких идей или мыслей и что самое прискорбное - написанных, в общем-то, без души. Нет, в ряде случаев речь идет о добротных с точки зрения литературной грамотности рассказах, но при чтении их совершенно не чувствуешь внутреннего горения того или иного автора замыслом - с той же расчетливой методичностью и внешней шлифовкой не трогающих душу фраз они пишут о пришельцах, терроризме, о любви и робототехнике, о путешествиях во времени и многом другом скорее по инерции, осуществляя количественное продолжение идейно-тематического арсенала НФ, не задумываясь по сути дела о месте своем в современном литературном процессе, хотя и не откажешь им в излишне горячем желании занять ту или иную "экологическую нишу" НФ и быть "на виду"... Увы, эта "болезнь" сейчас стала в буквальном смысле слова неким подобием эпидемии, бороться с которой все трудней и трудней критическими, издательскими или уж просто воспитательными средствами.

А в творчестве целого ряда молодых авторов пока что преобладают почему-то произведения иронические... Смеяться, право не грешно... Но ведь время требует и других уровней отражения реальных проблем! Что породило иронию? Неужто сама реальность? Почему так мало пишут о будущем? Почему и о настоящем не берутся писать с размахом? Почему вообще уходят из обихода эпические произведения в фантастике? Почему нет в ней подлинного героя?

Вопросы... вопросы... вопросы... А за ними, как это ни странно и ни обидно, ясно просматривается тенденция к оценке фантастики, как разновидности облегченного жанра, продукцию которого можно воспринимать на одном уровне с жанром пародии, шаржа, юмора... Актуальность и современность тонут в потоке шутливых сентенций на заданную тему - сегодня напишу о борьбе с алкоголиками, завтра - о борьбе за качество, а послезавтра перепишу на фантастический лад сюжет какого-нибудь известного реалистического произведения...

Не происходит ли это от того, что взгляд на литературный труд сравнивается с упрощенным толкованием доступности выбора профессии в современном мире! Популярность жанра, популяризация его, обилие статей, разбирающих по кирпичикам процесс создания НФ произведения, доступность опубликования любого мало-мальски грамотно написанного рассказа, обилие творческих семинаров молодых фантастов, раздающих по явно заниженным критериям всякого рода авансы, - все это оборачивается инфляцией жанра, превращенного в разновидность массовой культуры...

Но не требуется особых технических средств для того, чтобы невооруженным глазом увидеть, что рядом с потоком поп-фантастики существует настоящая литература, исчисляющаяся как раз единичными случаями природного таланта. Они-то и обнадеживают в прогнозах о завтрашнем дне научно-фантастической литературы.

Именно к такому типу "стихийных" талантов можно отнести, думается, молодого фантаста из Красноярска Александра Бушкова. Он и типичен для многих молодых фантастов последнего времени, и в то же время нетипичен. Типичность его связана в немалой мере с комплексом тематических поисков в жанре, с выбором изобразительных средств, с манерой письма в целом, с тем, как легки и привычны для молодого писателя аксессуары НФ конца XX века - космические корабли, бластеры, пространственные скачки, пришельцы и т. п. Нетипичность А. Бушкова проявляется в несомненной одаренности литературой, которая ощущается и в умении выстроить оригинальный, стремительно развивающийся сюжет, раскрыть образ героя, используя одновременно и психологический рисунок характера, и манеру поведения его. К тому же следует сказать об особенностях творческой судьбы - ведь А. Бушков как писатель-фантаст формировался самостоятельно, вне стен какой-либо литературной студии, им никто специально не руководил. В таких условиях молодому писателю вдвойне сложно, потому что "взгляд со стороны", обычно помогающий творческому росту, здесь отсутствовал. И тем не менее А. Бушков продемонстрировал и продолжает показывать на практике несомненный рост от произведения к произведению. Конечно, не все в его творчестве идет гладко, не все заслуживает похвалы (а фантаст плодовит!), но речь уже идет не о робкой творческой заявке, а о проявлении творческой самобытности, смело и последовательно вступившей на путь художественного самоутверждения. Начав с небольших рассказов, во многом подражательных, он даже в этих первых рассказах обнаружил оригинальность мышления. А главное - умение разглядеть темы и проблемы, подтверждающие верное осознание целей и задач современного фантаста в мире, осознание ответственности его перед читателем и эпохой. Пора "игры" в фантастику для молодого писателя прошла довольно быстро. И хотя иной раз в отдельных произведениях еще ощущается некоторое позерство, у А. Бушкова есть самостоятельный путь освоения жанра, индивидуальные особенности самовыражения. И чем ближе знакомишься с творчеством молодого фантаста, тем черты индивидуальные становятся все более конкретными. Писатель все пристальней всматривается в процессы, протекающие в современном мире, все смелее обращается к тем проблемам, которые не могут не волновать современного фантаста, да и читателя. И решает их на стыке, может быть, не столько философского и художественного, сколько художественного и публицистического осмысления реалий современной действительности. Публицистического, разумеется, не в прямом значении слова, а в образном, ибо для фантастики отнюдь не чуждо такое использование общих законов художественной беллетристики с проявлением истинно гражданского начала автора. Произведения его первого авторского сборника фантастики "Стоять в огне" (1986) многосторонне подтверждают сказанное выше.

В произведениях первой книги писателя представлены наиболее характерные для творческого почерка А. Бушкова на сегодняшний день вещи. Не ошибусь, если скажу, что три центральных произведения книги объединены одной темой - темой нравственного выбора. Внешне эти произведения, конечно, не похожи между собой. В одних случаях речь идет как будто бы об экологии, в других - о подчиняющем слабых людей вещизме...

Но по сути своей все три повести посвящены проблеме нравственного выбора современного человека. Наверное, основной тон направленности книги задает повесть "Варяги без приглашения", опубликованная пять лет назад и вызвавшая в свое время положительную реакцию у читателей и в критике.

Действие повести разворачивается в буднях современной жизни. В центре повествования - вмешательство в дела земные двух инопланетных цивилизаций, противоборствующих в эксперименте над современным обществом. Представители одной из таких цивилизаций предлагают безвозмездно облагодетельствовать Землю материальными благами. И на начальной стадии эксперимента выбирают в качестве "подопытных" отдельных представителей современного общества, по-разному реагирующих на предложение. Находятся люди, использующие фарисейские тезисы о правомерности принятия таких благ во имя решения целого ряда экономических проблем Земли (где еще немало голода и лишений), а на поверку прикрывающие этими тезисами свою обывательскую сущность.

Главный герой повести, к счастью, не относится к ним. Он, конечно, поддается вначале соблазну "неограниченных благ", но вовремя осознает морально-этическую и философско-историческую подоплеку подобного малодушия, считая, что только через преодоление реальных трудностей исторического развития человек должен добыть для себя блага - в противном случае неизбежен рефлекс "глобального нахлебничества", катастрофически разрушающего и личность, и общество в целом. Герой отвергает блага, даже вступает на путь активной борьбы с "данайским даром". Но в финале произведения нет однозначности, ибо такая борьба по сути только начинается, только сейчас встает во весь рост проблема - и "варяги без приглашения", если вдуматься глубже, не столь уж важны для идейной остроты произведения. Она же (переводя конкретность проблематики на язык сегодняшнего дня) неизбежно стоит перед современным обществом и без вмешательства инопланетных сил - потенциал производства, возможности техники сулят обществу буквально лавину материальных благ. Но можно ли мерить жизнь только обилием и доступностью этих благ? Не окажутся ли они "хищными вещами века"? Готово ли наше сознание к правильному восприятию и оценке обилия материальных благ?

Думаю, что и так можно толковать основной смысл повести "Варяги без приглашения", потому что актуальность произведения вытекает не из гипотетического вмешательства инопланетных сил (такой проблемы перед Землей не стояло, и, надо полагать, вряд ли будет стоять она!), а из анализа реальных тенденций, наблюдаемых в современном обществе.

В русле тех же морально-этических поисков находится и повесть А. Бушкова "И ловили там зверей", внешне связанная с темой защиты животного мира, а в действительности обернувшаяся притчей о глупом тщеславии человека как вершины природы... Повесть эта сюжетно выполнена в сфере канонов приключенческой фантастики, и отдельные детали и повороты слегка оттеснили идейную остроту замысла. Но он и так ясен для вдумчивого читателя. И основа (если говорить точно - фантастика) здесь не является главным объектом внимания - она лишь прием для обнажения сути противоречий, характерных для современного человека.

Героиня повести "Стоять в огне", пожалуй, наиболее ярко иллюстрирует идею верности самому себе в этом мире, ибо идеал остается недостижимым призраком только для тех, кто не способен плыть против течения, не способен поверить в себя, отметая шелуху обывательского благополучия, открыто встретиться с реальными трудностями на пути к подлинному счастью раскрепощенного человека. Почти во всех опубликованных А. Бушковым произведениях чувствуешь благородное стремление писателя затрагивать острые морально-этические проблемы, не уходя при этом в мир надуманных головоломок гипотетических миров, в стремление развлечь читателя. Не спешу однозначно оценивать творчество Александра Бушкова, но осмелюсь все-таки сказать, что он один из немногих молодых сибирских фантастов, кто оставляет впечатление наиболее яркое, индивидуальное, ибо в его повестях и рассказах чувствуется рука прирожденного писателя - та изюминка в искусстве владеть словом, которая отличает литературную работу от подлинного литературного творчества.

Александр Бушков пришел в литературу, будучи "завербован" фантастикой - поэтика этого жанра, его излюбленные приемы, герои - все это присутствует в его произведениях "от" и "до", способствует психологической глубине, художественному росту писателя.

Иные пути складывались у Евгения Сыча (Красноярск), начавшего писать давно, но только в последние годы заявившего о себе как о писателе самобытном, сложившемся и с большим творческим потенциалом ("Параллели", Повесть, рассказы, 1987). И любопытно, что реалистическая основа творчества в данном случае накладывает свои специфические отпечатки и на фантастику писателя. Она необычайно психологична, лирична, исполнена теплоты души человеческой - через душу эту и постигаются глубины людских трагедий и разочарований, вырастающих из частного до глобального. По сути дела его фантастика - это необычный взгляд на современную действительность, на злободневные проблемы, накопившиеся за последние два десятилетия и разъедающие человека подобно ржавчине. Герой рассказа "Не имущий вида" превращается в телевизор (разумеется, условность, метафора) отнюдь не по своей вине, а по нашей общей беде! И метафорический мост, на который так и не суждено ступить герою рассказа "Ступить на радугу" - овеществленное наше малодушие, сдерживающее наш порыв в будущее цепкими силками мещанской самоуспокоенности! Умение вскрыть характер героя непривычными для традиционного реализма средствами раскрепощает полет мысли и художественно-философские обобщения, подкрепляет личностным началом авторской исповеди. Ведь главное не в яркости и броскости фантазии, а в том, что, как верно заметил А. Рекемчук, "остается несомненной... жизненная достоверность, правда конфликтов, всегда ощутима несимулированная ранимость и боль сердца, авторская совестливая позиция..." Может быть, эта особенность, которой так долго не хватало современной фантастике, и будет определять черты литературы ближайшего будущего!

По-своему интересен и даже оригинален в ряде случаев новосибирец Алан Кубатиев, опубликовавший уже немало рассказов в местной печати и в Москве... В них есть и современная идея, и современная форма ее раскрытия, но все это производит пока впечатление известной гладкописи на задуманную тему, мало чем выделяющейся на общем фоне современной научной фантастики. Может быть, это следствие однобокого интереса автора к политическим темам, может быть, сказывается пристрастие к ироническому стилю (он изначально определяет полусерьезность выражения)... Сказать пока трудно.

Кстати, для "школы" молодых новосибирских фантастов вообще характерна ирония, шутка, иносказание. Они хороши и уместны в современной фантастике. Но это излишнее пристрастие порождает мелкотемье и хохмаческий уровень, размывающие границы жанра, как жанра интеллектуального, рассматривающего серьезные проблемы, идущего впереди текущего времени!

Анатолий Шалин, автор сборника фантастики "Редкая профессия", использует иронию и юмор почти во всех произведениях своей первой книги. И не всегда это идет на пользу, ибо темы оборачиваются темками, проблемы - проблемками, что в совокупности своей не очень вяжется с задачами и целями, возлагаемыми ныне на столь серьезный жанр научной фантастики. Да и не о всем, вероятно, следовало бы писать с усмешкой - есть темы, требующие серьезного взгляда писательского. Там же, где избранная форма совпадает с замыслом (как, например, в рассказе "Заблудились"), получается действительно интересная вещь, демонстрирующая внутреннее соотношение исходных компонентов творческой манеры, оправдывающая смех. Но так бывает, к сожалению, не всегда...

Вряд ли развивается качественно и художественная сторона жанра, ибо образность подчас подменяется условностью, маской, не требующими в данном случае ни психологических разработок, ни детализации даже внешней. Обо всем этом приходится говорить с сожалением и настороженностью, поскольку подобные недостатки носят отнюдь не случайный, а как раз тенденциозный характер. Все эти "новации" характерны в первую очередь для творчества молодых, только недавно выступивших в литературе с первыми произведениями. Хорошо, если издержки творческого становления и роста со временем уйдут в прошлое, а взамен им мы увидим рождение самобытных художников, умеющих и в жанре фантастики сохранять и приумножать богатства советской литературы, говорить с современником о самых главных и насущных проблемах. Прогнозы относительно самой фантастики и ее будущего, может быть, стоит отнести к разряду самых трудных! Хочется все-таки верить в лучшее. Ведь не зачеркнешь уже краткой, но достоверной насыщенной истории фантастики в сибирской прозе. Лучшие традиции ее, творчески развитые писателями 60 - 70 годов, заложили своеобразный фундамент, на котором и возможно качественное развитие жанра в последующие годы. Новое время требует новой фантастики. Но ведь новое не возникает на пустом месте, а синтезирует достигнутое и на его основе вырастает до принципиально иного уровня.

Страницы истории продемонстрировали живую связь фантастики с реальной действительностью и ее проблемами, прямую зависимость эффективного воздействия жанра от насыщенности идейно-художественного содержания его важными мыслями и яркими образами. Продемонстрировали и многообразие внутрижанровых возможностей. Творческие усилия большого коллектива сибирских писателей-фантастов и сейчас создают реальные предпосылки для интенсивного и качественного развития жанра, ощутимо влияют на плодотворную атмосферу интереса к фантастике и широкой пропаганды ее в массах.

Правда, не всегда еще местная литературная критика в Сибири отдает должное внимание творчеству сибирских фантастов - рецензии носят случайный и в основном комплиментарный характер, проблемных обзоров и статей непосредственно по теме почти не публикуется (вместо них все больше материалов, посвященных общим проблемам фантастики, да критике книг центральных издательств, как, например, в ряде публикаций журнала "Сибирские огни" последних лет), хотя отражению процессов в сибирской фантастике и следовало бы уделять первостепенное место. Критика фантастики на местах важна, разумеется, не сама по себе. Она необходима (объективная и компетентная, конечно) практике литературной, то есть непосредственно писателю, ориентирующейся на правильное отражение актуальных проблем, и читателям фантастики, помогая им глубже и разностороннее оценить тенденции современного литературного процесса, его идейно-эстетические богатства или просчеты. Она же, в общем-то, осуществляет и великую миссию воспитания культурного восприятия литературы...

Конечно, объективности ради следует сказать и о слабых сторонах сибирской фантастики. К ним в первую очередь придется отнести некоторую робость писателей-сибиряков, частенько пишущих с оглядкой на "столичную продукцию". А это невольно приводит к известной подражательности, к потере самобытности. Можно упрекнуть сибиряков и в том, что в их фантастических произведениях Сибирь занимает пока незначительное место, хотя кому, как не им, отражать в своих книгах величественную панораму грандиозных преобразований края, раскрывать характеры людей, преодолевающих колоссальные трудности, зримо и образно запечатлевать не контуры, а яркие по действенности художественных реалий картины будущей, завтрашней Сибири! Наверное, к этому сибиряков обязывает и время, и сама судьба их творческая, тесно связанная с любимым краем. И писательская ответственность как высшая мера сознательности.

Даже славное прошлое жанра! Без него ведь не могло бы быть и речи о тех несомненных достижениях, которые определяют и многогранно характеризуют фантастику в современной сибирской прозе и зовут ее к новым и новым рубежам, к открытию новых захватывающих перспектив. К умножению открытий в многотрудном жанре.

Говорят, что фантастика довольно активно подвержена старению, что время неизбежно "списывает в архив" те или иные мечты, фантазии и идеи... Что ж, может быть, в чем-то права, молва... Но лучшее остается надолго, лучшее - с нами, потому что речь идет о литературе, помогающей нам жить и строить будущее, изменять и мир.

Ведь фантастика вмещает в себя те лучшие качества литературного воздействия на человека, которые способны удесятерять его силы, звать страстным и убедительным словом в грядущее, честно и бескомпромиссно жить в настоящем во имя будущего.