«УВИДЕТЬ, ПОЗНАТЬ, ПЕРЕЖИТЬ...»

Время течет, унося с собой события и жизни людей. Но те из них, кто посвятил себя служению народу, внес в сокровищницу передовой мысли свою часть "прибавочной стоимости", дающей новые знания, духовно обогащающей нас, - не уходят в небытие. Их живое присутствие мы постоянно ощущаем рядом с собой. К таким людям принадлежит и Мариэтта Сергеевна Шагинян - писательница, диапазон художественного творчества которой представляет собой удивительное явление русской культуры XX века.

Завтра исполняется сто лет со дня ее рождения. Писатель-коммунист, великий интернационалист, Герой Социалистического Труда, человек страстного темперамента и огромной эрудиции, она вписала свое имя в историю советской литературы, как один из начинателей: ее, как блестящий художник-мыслитель, неутомимый исследователь социалистической нови, запечатлевший в своих произведениях основные этапы развития Страны Советов.

ЛИТЕРАТУРНАЯ деятельность Мариэтты Сергеевны продолжалась семьдесят девять лет. Случай довольно редкий в мировой культуре. Редчайшими можно назвать и орбиты ее творчества. Ей было тесно в границах одного или двух литературных жанров, она испробовала почти все их многообразие. Прозаик, поэт, драматург, критик, переводчик, эссеист, публицист, мемуарист, музыковед, ученый - такой предстает она перед нами в своем литературном наследстве.

Родилась Мариэтта Сергеевна в семье московского профессора-медика, где любили искусство, особенно музыку и поэзию.

Уже в юности она открыла для себя интересы, которыми жила рабочая окраина Петрограда, его Выборгская сторона. Рабочие пригласили ее, студентку историко-философского факультета, в конспиративный кружок читать лекции по древнегреческой философий.

Весть о Великой Октябрьской революции застала Мариэтту Шагинян на родине ее матери, в бывшем пригороде, ныне одном из районов Ростова-на-Дону. К тому времени она уже приняла близко к сердцу большевизм и, находясь в центре осиного гнезда контрреволюции, ждала переворота как спасения и освобождения. И не только ждала, но и действовала: участвовала в подпольных кружках, встречалась с рабочими, читала им запрещенные большевистские издания. Октябрь, пришедший в Ростов-на-Дону, стал для нее, как не раз повторяла она, переживанием самого огромного счастья в ее жизни.

Захваченная свежестью утреннего ощущения нового мира, чувством внутреннего переворота в себе, недавняя эстетствующая интеллигентка прерывает работу пером и выражает желание стать рядом с чернорабочими, чтобы собственными руками класть кирпичи в фундамент строящегося здания нового общества. Ей предложили должность инструктора текстильного дела при только что возникшем Донском отделе профессионального образования. В тяжелейших условиях послевоенной разрухи, почти на пустом месте в короткий срок создает она в Ростове-на-Дону первую прядильно-ткацкую школу и ее филиалы в ряде станиц.

Все перипетии создания школы Мариэтта Сергеевна запечатлела в очерке "Как я была инструктором ткацкого дела". Эта страница в ее жизни обогатила литературное творчество новым для нее жанром - публицистическим очерком. Позднее очерк станет одним из любимейших ею жанров, она возведет его в ранг большой литературы. Молодым литераторам, которые обращались к ней за советом, Шагинян не уставала повторять:

- Нас окружает новый мир. Готовым в руки он не дается никому. Получить его, не познав его, нельзя. А познать его, не участвуя в его делании, невозможно. Написать очерк - значит увидеть, познать, пережить, осмыслить и перенести пережитое в форму общения с читателем.

Работу над очерками она не прерывала до последних дней жизни. Для них она находила время даже в пору создания таких романов, как "Перемена" (по ряду свидетельств, он понравился В. И. Ленину), "Кик", "Приключения дамы из общества", детективного романа-сказки "Месс-менд, или Янки в Петрограде", а также цикла драматических произведений из девяти стихотворных пьес, о которых Александр Блок писал, что они произвели на него сильное впечатление.

Летом 1922 года Мариэтту Сергеевну пригласили в редакцию газеты "Правда". Мария Ильинична Ульянова предложила ей поработать специальным корреспондентом газеты в республиках Закавказья. Отложив в сторону начатые романы, писательница отправилась в путь. Текст выданного ей командировочного удостоверения в наши дни любопытно перечесть. Вот он: "Редакция "Правды" командирует писательницу Мариэтту Шагинян в Азербайджанскую, Грузинскую и Армянскую советские республики для информации "Правды" о жизни, нуждах и достижениях братских республик в их упорной работе по залечиванию ран, восстановлению хозяйства, водворению мирного сожительства народов под знаменем совместной трудовой жизни".

- Я бережно храню выданное мне "Правдой " первое командировочное удостоверение из-за его необычного текста, - вспоминала Мариэтта Сергеевна. - Он красноречив, литературен и характеризует положение газетчика-очеркиста в то незабываемое время. Начало работы в "Правде" было для меня затруднительным из-за требования от очеркистов крайнего немногословия, строгой фактичности, несмотря на художественное многословие самого удостоверения. Но именно это требование приучило меня к очень важной стороне творчества - к экономии изобразительных средств.

Из республик Закавказья М. Шагинян прислала в "Правду" шесть подвальных очерков. Результатом командировки писательница считала и зарождение замысла книги - знаменитой "Гидроцентрали", одного из первых художественных произведений, посвященных индустриализации нашей страны.

"Гидроцентраль" Мариэтта Сергеевна писала, поселившись рядом со штабом стройки горной электростанции на реке Дзорагет в Армении. Полтора года провела она здесь среди строителей, деля с ними трудности и радости, помогая им личным участием, почти как прямой член коллектива. За непосредственное участие в сооружении Дзора-ГЭС правительство наградило ее орденом Трудового Красного Знамени.

Шестьдесят лет продолжалось сотрудничество Мариэтты Сергеевны в "Правде".

Автору этой статьи приходилось не раз близко наблюдать общение писательницы с людьми - героями ее очерков. На полке моей личной библиотеки стоит ряд ее книг с дарственными надписями. Последнюю свою книгу "Столетие лежит на ладони" Мариэтта Сергеевна прислала мне из больницы 20 февраля 1982 года, за месяц до смерти. На титульном листе фломастером выведены слова: "Спасибо за верную дружбу".

А началась эта дружба летом 1933 года. Судьба свела меня, юную выпускницу школы колхозной молодежи, с 45-летней писательницей на моей родине, в полевом таборе тракторной бригады Кавуновской МТС Одесской области. Мариэтта Сергеевна прибыла туда в составе группы профессоров и слушателей Тимирязевской академии, решивших, как сообщала ранее "Правда", отдать себя на лето в распоряжение политотделов МТС, чтобы помочь им в укреплении колхозов и успешном проведении уборки урожая.

В течение почти двух месяцев я сопровождала ее в поездках по полям, колхозам, на встречи с тружениками полей и ферм. В пожелтевшей школьной тетради перечитываю запись своего первого впечатления: "Очень, очень городская, очень интеллигентная женщина. Она в скромной белой блузке и синей юбке... Вся - слиток энергии. Атакующий взгляд темных крупных глаз. Но чаще всего они бывают мягкими, теплыми, даже бархатными. Из них смотрит на тебя сама доброта. У нее часто прорывается какой-то азарт все видеть, везде побывать, все прощупать своими руками. Среди пожилых колхозников и опытных механизаторов ведет себя как прилежная ученица, желающая запомнить то, что они знают и умеют. Перед ними ни разу не оттенила своей образованности".

Не было в работе нашего политотдела такого мероприятия, к которому Мариэтта Сергеевна не приложила бы своих усилий. Вместе с начальником и его замами она осмысливала наши недостатки и искала пути их устранения. Молодых механизаторов приобщала к селькоровскому движению и некоторых из них, не зная того сама, увлекла на путь журналистики.

С марта 1939 года - начала моей работы в "Правде" - по март 1982 года мне нередко приходилось выполнять роль своеобразного связного между тем или иным отделом редакции и писательницей. Многие ее материалы, написанные для "Правды", так или иначе проходили через мои руки. А это не всегда было легким делом. И вот почему.

Мариэтта Сергеевна решительно не признавала редакторской правки и сокращений. Малейшие попытки изменить что-нибудь в строке вызывали: у нее настоящую бурю протестов. Как-то после очень острого спора, грозившего, казалось, полным разрывом с редакцией, Мариэтта Сергеевна позвонила мне:

- Знаете, сколько времени отняло у меня сражение с вашим правщиком? Почти половину дня! А мне дорог каждый час, я не позволяю себе пауз в работе. А теперь передайте вашему правщику, пусть запомнит: растущий коралл мягок, он затвердевает, когда перестает расти. И еще. Простое человеческое деяние выше книжной мудрости.

В этом наставлении явно чувствовалась обида за попытку внести в очерк затасканную фразу, конкретный пример заменить известной цитатой.

В 1936 году коллектив Центрального телеграфа Москвы единогласно избрал Мариэтту Сергеевну депутатом Моссовета. Утром следующего дня, уткнувшись в газету "Известия", она вдруг подскочила от неожиданно вспыхнувшего негодования. На глаза попался фельетон братьев Тур, в котором они именовали телеграф "стойкой старухой".

- В другое время, - читаем мы в ее депутатском дневнике, - я хохотала бы над фельетоном, но сейчас было не до хохота. У меня за телеграф горело лицо, я приняла "стойкую старуху" прямехонько на свой счет. И смертельно возненавидела братьев Тур. Ну, подожди ж ты, думала я, а вот мы покажем, какая мы стойкая старуха!

Писательницу возмутила легкость, с которой фельетонисты обвиняли телеграф в плохой работе, не указав ее причин.

Со свойственным ей упорством Мариэтта Сергеевна в течение месяца ежедневно знакомилась с работой телеграфа: разговаривала с людьми за их рабочими столами, изучала оборудование, помогала приобретать новое. И только после того, как связисты вышли на передовые позиции, стали коллективом образцового труда, Шагинян послала свой отчет депутата в "Правду", а затем написала о Центральном телеграфе большой очерк, изданный некоторое время спустя отдельной книгой. Цитирую концовку этого очерка: "Заканчивая краткий отчет о первой победе моих избирателей, я вспоминаю, ведь и мне надо дать телеграмму. Мысленно сажусь за Бодо... нет, за Шорина... нет, лучше за трудный Тремль и выстукиваю на клавиатуре по буквам: "Известия" братьям Тур Стойкая-то старуха постояла за себя братцы, привет точка".

В дни Великой Отечественной войны Мариэтта Сергеевна как бы удвоила свою оперативность: пишет для "Правды" серию очерков о том, как столица нашей Родины готовится к обороне, о героях-москвичах, чьи имена упоминались в сводках Информбюро, берет на себя обязанности лектора, выступает с докладами на фабриках, заводах, в кинотеатрах и бомбоубежищах. В июле 1941 года подает заявление о приеме в ряды КПСС, а в начале 1942-го с удостоверением специального корреспондента "Правды" уезжает в тыловые районы страны. За два года она объездила весь Средний и Южный Урал, Алтай и Башкирию, сделала около двухсот докладов и лекций в заводских цехах и рабочих клубах, изучила труд людей от сталевара до академика. Ее очерки, опубликованные в "Правде", были пронизаны чувством высокого патриотизма, рисовали картину сплоченного тыла, ставшего гигантской кузницей оружия, вскрывали нерешенные проблемы использования уральских и сибирских резервов. Многие из этих очерков затем вошли в книгу "Урал в обороне".

Повторюсь: публицистические статьи и очерки Шагинян писала в "просветах" работы над крупными художественными произведениями. А сколько их, этих произведений? Попробуем назвать часть из них. Тетралогия "Семья Ульяновых", отмеченная Ленинской премией. "Воскрешение из мертвых" - плод девятилетнего труда, вернувшего из небытия чешскому народу и мировой культуре творчество выдающегося композитора XVIII века Иозефа Мысливечека. За эту книгу писательница была награждена золотой медалью ЧССР. "Тарас Шевченко" - монография, защищенная как докторская диссертация. "Гете" - еще одна монография; переведена на немецкий, японский, венгерский и чешский языки. "Этюды о Низами", "Человек и Время" и т. д.

Вершиной художественного творчества Мариэтты Сергеевны стала тетралогия "Семья Ульяновых". Она состоит из романов "Рождение сына", "Первая Всероссийская", эскиза романа "Билет по истории" и книги лирико-философских очерков, объединенных общим названием "Четыре урока у Ленина". За этим стоит многолетний и поистине подвижнический труд художника-мыслителя, историка-исследователя.

Свою первую книгу о Ленине "Билет по истории" Мариэтта Сергеевна писала при жизни Надежды Константиновны Крупской. Ей была послана на рецензию черновая рукопись. Через несколько дней писательница получила ответ: "...Читая Вашу рукопись, - писала Надежда Константиновна, - я почувствовала, насколько правильно подошли Вы к вопросу. Пожалуй, только опытный писатель может, на основе изучения материалов, дать картину той эпохи. Это имеет большое значение и с точки зрения исторической. Мне понравился не только Ваш замысел, но и сама рукопись..."

Ленинскую тему Шагинян продолжала до последнего дня жизни в статьях и очерках, таких, как "За чтением Ленина", "Ленин написал рассказа, "Ленин в Швейцарии", и многих других. В них она расширила наше представление о личности вождя и прибавила новые грани к своей Лениниане.

Рассказывая о собственной жизни, Мариэтта Сергеевна любила повторять фразу: "Единственное, что я умею, - это работать и учиться". Такое могли подтвердить все, кто с ней общался. И в работе, и в учении у нее в самом деле не было перерывов. Она окончила классическую гимназию, затем Высшие женские курсы, училась в знаменитом университете Шанявского. В совершенстве владела немецким, английским и французским языками. До революции, находясь в Германии, изучала в подлинниках философию Гегеля и Канта, а в советское время поступила в Плановую академию, где тщательно реферировала все три тома "Капитала" Карла Маркса, труды Фридриха Энгельса.

Большой и постоянной школой для себя Мариэтта Сергеевна считала работу в газете.

- Я почувствовала себя производственником, соучастником ежедневного трудового процесса, - рассказывала она. - Но писать для газеты без постоянного пополнения своих знаний невозможно, и газета стала моим университетом.

Писательница была ярой противницей всякой сенсационности и крикливости, в газетных очерках и статьях страстно боролась за утверждение социалистической нови.

Встречи Мариэтты Сергеевны с писателями, журналистами, партийными и советскими работниками часто превращались в интересные, а порой и очень острые диспуты. Ее память была сказочным вместилищем знаний. Ими она делилась щедро, с душой. Делилась, но предпочитала слушать собеседников, каждый раз прощупывая прочность их убеждений.

У Мариэтты Сергеевны не было разделения между личной жизнью и теми нравственными принципами, которые она отстаивала в своих произведениях. Быт ее поражал своей скромностью. Жила в маленькой двухкомнатной кооперативной квартире. Работала в общей комнате за овальным обеденным столом. В комнатах - ни дорогих стенок, ни ковров, ни хрусталя, только то, что необходимо для работы и отдыха. Минимум комфорта и - книги, книги, книги. Личная ее библиотека разнообразна и богата по составу.

Писательнице шел 94-й год. Она слушала собеседников только с помощью слухового аппарата, видела лишь смутные очертания их лиц. И все же оставалась такой, как всегда: великой труженицей, человеком, не мыслящим своего существования без ежедневной и углубленной работы. Продолжала писать только от руки, все свои произведения называла плодами "творческого самозабвения ручной записи". Но с какими неимоверными трудностями оно было связано. Представьте: в таком преклонном возрасте сохранить поразительную ясность мысли, титаническую работоспособность. И не иметь возможности прочесть то, что выходит из-под пера! Писать в таком состоянии - уже подвижничество. И Мариэтта Сергеевна, превозмогая личную трагедию, совершала его. За последние два года жизни она написала около 20 очерков, статей, в том числе восемь - для "Правды". Среди них - большой очерк "Отец Ленина", очерк "Его живое присутствие", статьи о творчестве Михаила Шолохова, Мирзы Ибрагимова и других.

Всего шесть лет не дожила Шагинян до своего 100-летнего юбилея. А дожить мечтала. И собиралась посвятить эти годы только одному делу - работе над книгой, мысли о которой ее волновали особенно сильно. Она призналась мне в этом после того, как я увидела на ее столе тетрадь в зеленой обложке. На ней черным фломастером было выведено: "Мысли о коммунизме". Подступом к задуманной книге, как мне кажется, стал ее большой очерк "Не утопия, а реальный опыт", опубликованный в ноябрьском номере журнала "Коммунист" за 1980 год. Посвященная XXVI съезду, эта публикация вызвала широкий отклик но только в стране, но и в зарубежной печати. Здесь-то я и нашла часть размышлений, записанных ею в зеленую тетрадь.

Мариэтту Сергеевну бесило сказочно-райское представление о будущем обществе. Поэтому она оттачивала оружие своих знаний, чтобы, накопив их, ринуться в грандиозную, по ее выражению, полемику, дать бой маловерам и облегченно примитивным представлениям горе-теоретиков общества будущего.

- У нас, - говорила она мне за два месяца до кончины, - нет книг и брошюр о коммунизме, написанных хорошим языком, свежо, захватывающе. Надо восполнить этот пробел. Нужна книга, помогающая людям, особенно молодому поколению, правильно понять принцип коммунизма: "От каждого - по способности, каждому - по потребности". Нужно, чтобы люди глубоко уяснили: они будут приближать коммунизм по мере формирования в себе совершенного человека, творческий труд для которого станет жизненной необходимостью...

Как жаль, что она не успела написать эту книгу.

Л. ПИШЕНИНА.
Фото В. Новикова.