ПИСАТЕЛЬСКИЕ ПРИСТРАСТИЯ

Интервью у ленинградского писателя-фантаста Андрея Дмитриевича Балабухи, автора книг "Люди кораблей" и "Нептунова арфа", а также многочисленных рассказов и статей в периодике, взял М. Исангазин.

- Как вообще возникают рассказы? От чего вы отталкиваетесь: от идеи, образов, героев?..

- Да как-то по разному. Есть, например, у меня такой рассказ "Парусные корабли", что вошел потом в повесть "Люди кораблей". Так он родился вообще с названия. Само это словосочетание "прыгало, прыгало" в голове и в конце концов дало рассказ. В других случаях, есть у меня ряд произведений, которые шли четко от идеи в чистом виде. Вот, скажем, рассказы, которые рано или поздно объединятся в задуманную серию "Чудо человека". Это "Демоны диссертации", " Маленький полустанок в ночи", "Предтечи", "Попутчики" и другие. А был со мной и такой случай, когда позвонила моя знакомая - редактор и спросила, нет ли у меня чего-нибудь на тему, так или иначе связанную с вопросами климата, климатологии и т. д. Ну, естественно, я нагло сказал, что есть, хотя ничего и не было. Потом стал думать, что можно об этом написать. Так и сяк проигрывал варианты. В конце концов нащупал и идею. К идее как-то приросли уже какие-то люди и характеры. В итоге родился рассказ "Время собирать камни", который потом стал эпилогом к роману.

Чаще всего дело идет с двух сторон одновременно: идея и люди.

Не могу даже сказать, что важнее.

- Были ли у вас учителя в литературе?

- Если говорить о влиянии личности, то такими людьми были те ленинградские писатели, в том числе фантасты, в круг которых я вошел, когда мне было лет 14. Тогда при журнале "Звезда" существовал клуб фантастов. Собирались и редакционной гостиной два раза в месяц - читали, болтали, конечно, все это на меня оказывала огромное влияние. Особенно такие люди, как покойный Лев Васильевич Успенский, Илья Иосифович Варшавский, Александр Семенович Мирер, ну и, безусловно, Геннадий Самойлович Гор, который в каком-то смысле мой крестный в литературе, потому что первый написал о моих рассказах добрые слова, когда их приняли в "Литературную Россию".

Это, конечно, Брандис и Дмитревский, которые у нас многие годы формировали, возглавляли...

Личное влияние всех их, повторяю, огромно. Если же говорить о тех, у кого я учился литературному мастерству, то можно перечислять десятки книг.

- Но ведь у каждого человека есть какой-то круг любимых писателей...

- Есть и у меня, но опять-таки очень обширный и очень, я бы сказал, эклектичный и противоречивый. С одной стороны, я сохранил детскую любовь к таким писателям, как Дюма, Саббатини, Хеггард, тот же Берроуз в конце концов. Причем у Берроуза я люблю не столько его фантастические романы, сколько эту его серию "Тарзан", "Сын Тарзана". С другой стороны это и Бальзаковская "Человеческая комедия", и Голсуорси "Сага о Форсайтах" - моя настольная книга, которую каждый год перечитываю обязательно. С третьей стороны, это многие наши отечественные писатели. Мне трудно перечислять, потому что Грина, например, я люблю за одни качества, а Иван Антонович Ефремов, скажем, как писатель, мне кажется, лучше всего проявился в своих ранних "Рассказах о необыкновенном" и в "Великой дуге".

А если брать фантастику в мировом ее аспекте - это прежде всего, для меня, Клиффорд Саймак. Я, увы, не отношусь к числу тех, кто первым называет Брэдбери. Как-то я к нему значительно равнодушное. На мой взгляд, простите меня, Брэдбери - это бледное подражание Лавкрафту, за исключением некоторых вещей.

Из нынешних англо-американских фантастов мне весьма нравится Роджер Желязны, особенно эти его две книги. Одна, что считается критикой непоказательной для него, однако мне очень по душе - серия Эмбер, все эти "Принцы Эмбера", "Ружья Авалона" и т. д. Кроме того, те его романы, в которых он "прыгает" на национальных всяких пантеонах и мифологии. В частности, такие вещи, как "Бессмертный", где греческий пантеон, или "Создания света, создания тьмы" - о египетском пантеоне. Произведения эти я очень люблю, хотя, честно, говоря, сам не знаю почему. Вроде бы и пустота, а в то же время читаешь с наслаждением.

Любим мной и Станислав Лем. Наиболее всего трилогия - "Эдем", "Солярис", "Непобедимый".