ЭРНСТ МАЛЫШЕВ: «МНЕ НЕ ПОНЯТНЫ МУКИ ТВОРЧЕСТВА...»

В конце 1980-х в отечественной литературе созрел особый "жанр" - "книги, изданные за счет средств автора". Дело-то благородное: дать шанс маявшимся в столе рукописям дойти до читателя. Читатель их ждал, а когда они, наконец, дошли до него, оказалось, что годы томительного ожидания новых Лемов, Брэдбери и Кларков на 99 процентов прошли даром. И рукописи, которых ждали, продолжают отлеживаться в письменных столах, а к читателю потек ручеек, стремительно превратившийся в бурную горную реку, незнакомых имен, на несколько лет оккупировавших фантастический рынок страны. Причастность этих имен к литературе вызывала, мягко говоря, сомнение, но их книги плодились одна за другой, а изголодавшийся читатель обречен был их покупать. И даже читать.

Все закономерно: издатели дали шанс издавать книги тем, у кого есть деньги (удовольствие недешевое), а откуда их взять было Писателю? И знамя Писателей подхватили господа с туго набитой мошной. К тому же, у этих господ имело место особое заболевание: патологическая жажда марать бумагу буквами и словами.

Они появились как-то сразу и много: Эрнст Малышев, Вилли Конн, Юрий Петухов... Я перечислил только наиболее удачливых и "именитых". Отсутствие писательского дарования они компенсировали количеством и болезненным эпатажем: "Вы - фуфло, а мы - гении!"

Парадокс в том, что с появлением на сцене означенных и прочих имен вызрела и особая прослойка "благодарных" читателей, которым это нравилось.

Сегодня о них почти никто не вспоминает. Но это не означает, что они забыты. Гвардия "издававшихся за свой счет" стала явлением времени. Не раз вступая в жаркие споры с издателями на предмет того, как и какую фантастику нужно издавать, все чаще прихожу к печальному заключению: Малышевы и конны , может быть косвенно, сформировали массовый издательско-читательский вкус, царящий сегодня на книжном рынке: легкое чтиво взамен литературы. Может, я и ошибаюсь. Мне было любопытно пообщаться с "предтечами" современной маслитературы. Всегда интересно изнутри взглянуть: чем писатели отличаются от фисателей. Думаю, попытка удалась. Планировался цикл таких бесед, но - увы. Замечу, что никаких исправлений и авторских искажений в текст интервью не вносилось. Весь приведенный ниже текст - один в один повторяет магнитофонную запись (за исключением небольших сокращений).

Вкратце напомню читателям кто есть Who Эрнст Иванович Малышев. Родился в 1940 г. в Коломне. Имеет три высших образования (ракетное училище, горный институт и авиационный институт); работал в Министерстве геологии РСФСР и СССР, возглавлял отдел "Охрана здоровья и экологическая безопасность окружающей среды" в Международной академии информатики. В настоящее время руководит рядом коммерческих фирм.

Писательский дебют состоялся в 1988 г. - сборник повестей "Марсианская Мадонна". Далее последовал поток книг, изданных за свой счет (всего более 25 названий): "Потомок динозавров" (1989), "Охотник за кальмарами" (1989), "Трагедия Атлантиды" (1989), "Людоедки с Ярты" (1989), космическая эпопея из 5 романов "Властелины Галактики" (1989. 1992). В соавторстве с супругой З. А. Малышевой написал два романа "Объятия смерти" (1993) и "Кровожадная озра" (1993). Считает себя писателем. Живет в Москве.

Об остальном - смотри нижеследующий текст.

Евгений ХАРИТОНОВ: До 1989 года мы никогда не слышали о таком писателе - Эрнст Малышев. И вдруг - поток книг...

Эрнст МАЛЫШЕВ: Семь книг в год. Сегодня уже двадцать четвертая вышла.

Е. ХАРИТОНОВ: А чем занимался Эрнст Малышев до 1989 года?

Э. МАЛЫШЕВ: Был простым чиновником и никогда не помышлял о писательской карьере. Писать я начал в 1988 году, быстро и много. Иногда я пишу по пятьдесят страниц в день. Я стал забрасывать все издательства рассказами, но отовсюду получал отказы... Более десяти отказов. А потом появилась возможность издаваться за счет средств автора...

Е. ХАРИТОНОВ: Но это, насколько я понимаю, даже тогда стоило немалых денег.

Э. МАЛЫШЕВ: Да, деньги немалые. Но моя жена сразу поняла, что у меня талант и что необходимо издаваться. Посовещавшись, мы продали дачу и машину.

Е. ХАРИТОНОВ: Ну и как вы, простите, докатились до такой жизни, что ради творчества пожертвовали даже материальными накоплениями? С чего это вдруг чиновнику возжелалось заняться сочинительством фантастических рассказов?

Э. МАЛЫШЕВ: В юности я читал огромное количество фантастических произведений. Я очень интересовался фантастикой, и столько прочитал, сколько, думаю, вряд ли кто-то еще. И, видимо, это натолкнуло меня на то, что... я бы даже назвал это внутренним голосом. Знаете, когда я пишу, то часто ловлю себя на том, что рука опережает мысль.

Е. ХАРИТОНОВ: Да, это заметно.

Э. МАЛЫШЕВ: Сюжеты, имена - все рождается как-то сразу и само собой. Чем это объяснить? Наверное, каким-то особым даром. Мне не понятны муки творчества. Я сажусь за стол и мне достаточно какого-то одного ключевого слова. Я работаю, как одержимый!

Е. ХАРИТОНОВ: Понятно. Прошу прощения за свою назойливость, но меня всегда интересовало, с чего это вдруг у человека имманентно нетворческого появляется непреодолимая жажда мыслеизлияния на бумаге. Это что, комплекс какой? Полагаю, для этого существуют какие-то предпосылки?

Э. МАЛЫШЕВ: Я тоже пытался проанализировать, почему я стал писать. Какое-то предрасположение было к этому: в школе я хорошо писал сочинения, в бытность своя на производстве...

Е. ХАРИТОНОВ [С серьезным видом]: Писали докладные, накладные, объяснительные...

Э. МАЛЫШЕВ [Ничуть не смутившись]: Не только, еще материалы научных коллегий. Было даже несколько статей... Ну, так вот, лет двадцать назад в календаре я увидел изображение дельфина. И меня охватило такое желание что-то написать! Я за несколько часов сочинил рассказ. Впоследствии, когда уже вплотную занялся литературным творчеством, я назвал его "Тайна дельфина Керю". Вы видели эту книгу?

Е. ХАРИТОНОВ: Угу.

Э. МАЛЫШЕВ: Я прочитал этот рассказ друзьям в новогоднюю ночь. Они сказали, что это великолепно написано и что мне надо писать.

Е. ХАРИТОНОВ [мысленно перекрестившись]: Друзья были настолько пьяны?

Э. МАЛЫШЕВ [видимо, не расслышав]: Но в течении следующих двадцати лет у меня даже не возникала мысль, что я могу писать. И вот в 1987 году вдруг появилась неуемная жажда творчества! Я начал сочинять стихи, песни на манер Высоцкого (?! - Е.Х.)... И однажды я вспомнил про этот свой первый рассказ. В общем, сел и переписал его заново. И вдруг в какой-то момент я уже не мог оторваться, пошли рассказ за рассказом, повести. Это доставляло мне огромное наслаждение!

Е. ХАРИТОНОВ: Иногда это называют графоманией... М-м, так значит сначала вы и не помышляли о публикациях и славе?

Э. МАЛЫШЕВ: Да. Это был способ самовыражения, не более. Но писать в стол - тоже ни к чему, хочется донести до людей свои мысли.

Е. ХАРИТОНОВ: Творчество каких авторов оказало влияние на ваше творчество? Существуют ли для вас литературные авторитеты?

Э. МАЛЫШЕВ: В юности я увлекался Кларком, Азимовым, запомнилось произведение Стругацких "Малыш"... В начале моего творческого пути их влияние, конечно, сказалось.

Е. ХАРИТОНОВ: Но вы пишите, мягко говоря, по-другому. Ваши повести и рассказы рассчитаны на публику нетребовательную. Мне кажется, вы изначально не стремитесь сообщить своим творчеством что-то новое, ориентируясь сугубо на развлечение читателя.

Э. МАЛЫШЕВ: Вы абсолютно правы. Я считаю, что фантастика должна быть читабельной. Она должна быть ЛЕГКОЧИТАЕМОЙ! Читатель НЕ ДОЛЖЕН утруждать себя размышлениями. В моих произведениях люди, как правило, обладают твердым, мужественным характером, им свойственно повышенное чувство любви к своей родине. Вот, хотя бы, эпопея "Властелины галактики". Мои герои - это яркие личности. Все конкретно и просто. Вы же видите, как хорошо расходятся мои книги. Ведь даже мои враги, или оппоненты, в отзывах и рецензиях писали, что Малышев обладает каким-то необычайным даром воздействия на людей. Мне как-то один знакомый признался, что до того зачитывается моими книгами, что почти всегда проезжает свою остановку. А это, согласитесь, показатель.

Е. ХАРИТОНОВ: Может быть. Вы утверждаете, что открыли в литературе новый жанр - "фантастический детектив". Однако, извините, это несколько... нагловатое заявление. Фантастический детектив благополучно существует не один десяток лет. К этому жанру приложили руку и такие маститые авторы как Азимов, Гаррисон... Я намеренно апеллирую к известным именам. Можно вспомнить и отечественных фантастов, отработавших свой хлеб в "придуманном вами" жанре еще до вашего дебюта в литературе: Владимир Михайлов, Андрей Столяров, Александр Бушков, Василий Головачев, Ариадна Громова, наконец Александр Беляев и братья Стругацкие. Ну так как?

Э. МАЛЫШЕВ: Почти никого из названных вами имен я не читал, а многих даже не знаю. Я пришел к открытию жанра самостоятельно, ни на кого не ориентируясь.

Е. ХАРИТОНОВ: Однако это еще не повод для столь смелых заявлений.

Э. МАЛЫШЕВ [Игнорируя]: Во-первых, с тех пор как я начал писать, я не читаю ни фантастику, ни какую другую литературу.

Е. ХАРИТОНОВ: Почему? Времени не хватает?

Э. МАЛЫШЕВ: Нет, просто не могу! Это хуже Малышева.

Е. ХАРИТОНОВ: !!! [слов нет, одни эмоции].

Э. МАЛЫШЕВ: Во-вторых, я считаю, что популярность писателя зависит от того, как его продают. Ко мне сотнями приходят письма читателей. Это о чем-то говорит? Правильно, это - популярность.

Е. ХАРИТОНОВ: Ладно, будем считать - отмазались. Ну, а как вам творчество ваших собратьев по перу - Вилли Конна и Юрия Петухова? Вас ведь принято рассматривать в одном с ними ряду.

Э. МАЛЫШЕВ: Вилли Конна я не читал, но слышал... Ой, это бред! А Петухов... У него сплошь мат-перемат! Там нет ни сюжета, ни идей, ни фактов. Я же много читаю исторической литературы...

Е. ХАРИТОНОВ: Позвольте! Вы же сами только что сказали, что "не можете больше"!

Э. МАЛЫШЕВ: Я имел в виду художественную литературу. Так вот, я читаю историческую литературу, много газет. Я основываюсь на фактах! Вот прочитал как-то, что американские ученые обнаружили на Марсе какое-то лицо женщины [Видимо, имеется в виду "Марсианский сфинкс", фотографии которого одно время часто появлялись в печати. - Е.Х.], и из этого родился рассказ "Марсианская Мадонна". Или вот проблема СПИДа. Один из первых моих рассказов - "Чума ХХ века" - посвящен этой проблеме... А Петухов - это не литература, это набор каких-то фраз. Я же все-таки создаю ЛИТЕРАТУРУ!

ЦИТАТЫ НА ПАМЯТЬ:

"Где-то далеко, в тайниках еще не зажившего от удара затылка, вырисовывается картина..." (Э. Малышев. "Живой удар").

"- Ты женщина, кроме того - мать, и думаю, что для этого здесь найдутся мужчины..." (Э. Малышев. "Эликсир интеллекта").

"Им руководило какое-то сознание, но какое именно - она не поняла." (Э. Малышев. "Встреча на Мальтаире").

Э. МАЛЫШЕВ: Кстати, вы обратили внимание, что в моих произведениях в основном люди сильные, с сильным характером. Как вы думаете, почему так?

Е. ХАРИТОНОВ: Чисто функциональный персонаж значительно легче воспроизводим и воспринимаем писателем и читателем, нежели психологически полноценный образ.

Э. МАЛЫШЕВ [задумчиво]: Да?

Е. ХАРИТОНОВ: Да.

Э. МАЛЫШЕВ: Умно.

Е. ХАРИТОНОВ: Ну так!.. Ладно, продолжим нашу беседу. На чем вы остановились? Кажется на том, что вы создаете ЛИТЕРАТУРУ.

Э. МАЛЫШЕВ: Да. Знаете ли, когда я пишу, мне иногда кажется, что устанавливается контакт между мной и Высшим Разумом, который диктует мне свои мысли, идеи. Я пишу практически не отрываясь, не исправляя и не даю никому редактировать, так как теряется весь смысл и неуловимая связь с тем героем, о котором пишу.

[Из "Цитат на память": "Им руководило какое-то сознание, но какое именно - она не поняла..."].

Э. МАЛЫШЕВ: Литература должна быть динамичной. Вот Лев Толстой. Ну чего в нем хорошего? Никакой динамики, нудно. Вот я несколько по иному излагаю свои мысли. Возьмем, к примеру, "Сагу о Форсайтах" этого... как его?..

Е. ХАРИТОНОВ: Голсуорси.

Э. МАЛЫШЕВ: Точно. И возьмем мой роман "Властелины галактики". Так вот сегодня, я думаю, из этих двух произведений современная молодежь предпочтет мою эпопею, а не "Сагу"... Хотя, говорят, роман Голсуорси тоже хорошая литература.

Е. ХАРИТОНОВ: Да, можете поверить на слово. А почему вы так уверенно говорите о вкусах молодежи?

Э. МАЛЫШЕВ: Здесь все просто: мои произведения - динамичнее, интереснее, современнее. Ведь каждый писатель является рупором своего времени.

Е. ХАРИТОНОВ: Да, нынче время трудное, нехорошее время. Однако Завтра все равно же останется Голсуорси, а не Малышев.

Э. МАЛЫШЕВ: Я так не думаю. Из этих двух произведений ("Сага о Форсайтах" и "Властелины галактики". - Е.Х.) наиболее удачное - мое! Ведь никто еще не смог прочитать "Сагу" за одну ночь, а мои книги читали.

Е. ХАРИТОНОВ: Это не критерий.

Э. МАЛЫШЕВ [резко]: Это МОЙ критерий!

Е. ХАРИТОНОВ: Я так понял, что Эрнст Малышев серьезно подумывает о должности Классика Мирой Литературы. Вы полагаете, вам повезет выхлопотать местечко на одной полке с Тургеневым, Толстым, Хэменгуэем и тем же Голсуорси?

Э. МАЛЫШЕВ: Если бы я не был в этом уверен, я не стал бы даже писать. Я знаю: через какое-то время я буду стоять не только в одном ряду с Тургеневым, Толстым, или с Верном, Уэллсом, Ефремовым, но даже немного впереди их всех!

Е. ХАРИТОНОВ: Вы что, это серьезно?!

Э. МАЛЫШЕВ: Серьезнее не бывает. У меня настолько широкий диапазон творчества, что трудно найти тему, которую я не затронул, не исследовал в своих произведениях. И еще раз хочу повторить, как совет начинающим авторам: фантастика должна быть читабельной! И успех несомненно тогда придет и к вам.

Е. ХАРИТОНОВ: Что ж, спасибо на добром слове.

P. S.: Надеюсь, я был достаточно любезен с "мэтром"? До сих пор удивляюсь, почему он мне не набил морду? Он был так влюблен в себя, что совершенно не замечал моего хамства. А на прощание одарил меня своими книгами. Уж лучше б морду набил.

Еще несколько лет назад он был не очень умным, очень неграмотным, но широко издаваемым и неплохо продаваемым автором фантастических романов. Сегодня он умоляет издателей выпустить его книгу бесплатно, без выплаты гонорара. Еще недавно его имя было нарицательным, сегодня мало кто вспомнит о нем. Эрнст Малышев, Вилли Конн, Юрий Петухов, наконец, получили надлежащий им статус - быть фактом противоречивой истории постсоветской фантастики и издательской политики.

Е. В. Харитонов.
1994/1998