Сегодня мы, откликнувшись на многочисленные просьбы наших читателей, даем хотя и не большой, но самостоятельный материал о давнем авторе "Уральского следопыта" - художнице Евгении Ивановне Стерлиговой. "Здравствуйте! Я пишу через редакцию "Уральского следопыта", потому что Вы мой самый любимый художник-иллюстратор", - писал еще в 1982 году Дима Бавильский - школьник из Челябинска. "...В вашем журнале часто, особенно под рубрикой "Мой друг - фантастика", печатаются рисунки художника Е. Стерлиговой. На меня лично эти рисунки производят очень большое впечатление, можно сказать, поражают своим мастерством, фантазией. Их сразу отличишь от работ других художников. Очень бы хотелось узнать о самом художнике", - просит нас двадцатипятилетний рабочий Башмаков из Горьковской области. Наконец позвольте привести отрывок из письма старейшины советских фантастоведов Евгения Брандиса к писателю Сергею Другалю: "Я давний и непременный поклонник Стерлиговой. Талант ее узнаваем - можно взглянуть на любую иллюстрацию, не зная, кто выполнил, и сразу отличишь ее манеру, ее легкий, изящный, романтический штрих. Особенно хороши ее рисунки к повестям Крапивина. Тут я нахожу полную гармонию художественного видения обоих". Письма, письма, письма... Их, писем подобного рода, много получала и получает редакция. Многие наши адресаты обращают внимание на талантливое проникновение художницы в ребячий мир, живущий полнокровно на страницах книг Владислава Крапивина. Замечание верное, но не до конца. Думается, причина этого имеет свои корни в нашей жизни и заключается в неустроенности и непредсказуемости творческого бытия художника, которым командуют, которого признают или не признают по прихоти лиц, вольных распоряжаться издательскими заказами. На предлагаемой вниманию читателя вкладке опубликованы рисунки Евгении Стерлиговой к "Заповеднику гоблинов" К. Саймака; в папках Евгении Ивановны лежат многочисленные иллюстрации к произведениям братьев Стругацких, а писатели чаще печатаются в других изданиях, да и иностранную фантастику "Следопыт" не берет, вот и лежат рисунки, ждут своего зрителя и часа, но дождутся ли? Да, художница реже появляется на страницах даже "своего" журнала. Чаще предлагают свои работы ее ученики (она преподает на кафедре рисунка в Свердловском архитектурном институте), и если кто-то спросит: "Почему реже?", можно ответить однозначно: Евгения Стерлигова всегда относится очень строго к своей работе, не позволяет себе скороспелых рисунков. Со временем ее требовательность к себе стала гораздо жестче; она дольше, скрупулезнее работает над каждой иллюстрацией. Преподавание в САИ дает финансовую независимость и возможность не спешить в своем творчестве художника-графика. Не будем сбрасывать со счетов и прочие интересы художницы. На экраны телевидения вышли мультфильмы "Все дело в шляпе", "Лето в Мумидоле", "В Мумидол приходит осень", созданные по ее рисункам.
Рисунки Стерлиговой действительно изящны и филигранны. Да, они имеют ювелирную отточенность и завершенность, и этому сопутствует желание рассматривать их, вглядываться в детали, удивляться "непринужденной сделанности", точности штриха, тонкости фактуры. Не всем нравится такая техника. Любители броскости, модерна, "дизайна", а не сюжетной иллюстрации, те, кто предпочитает "пятно", а не образ, и ставит абстрактную композицию выше содержания рисунка, при упоминании о Евгении Стерлиговой морщатся: реализм, романтизм - устарело! Забывают они, что устаревает только мода, и не устаревает настоящий талант. А вот что говорит писатель Владислав Крапивин (в конце концов, из тридцати, примерно, книг, иллюстрированных Стерлиговой, пятнадцать принадлежат ему): "Считаю, что мне просто повезло. Когда появился на свет мой "Летчик для особых поручений" (писавшийся трудно, в нелегкие для меня времена), Евгения Ивановна своим пером и карандашом, как добрая волшебница (старое, но точное сравнение), оживила этого мальчишку, маленького пилота Антошку Тополькова, помогла читателям увидеть его воочию на страницах "Следопыта" и книг. С тех пор мы уже пятнадцать лет работаем вместе. Много говорить тут нечего. Хочу сказать лишь о том, что у нас полное взаимопонимание, во многом одинаковое видение мира, и те "страны", в которых мы живем своим воображением, с очень, по-моему, похожи. Странно, что это согласие, как и сам творческий метод художницы, вызывает неприятие и раздражение у некоторых издательских художественных редакторов. "Опять Стерлигова!" - возмущаются они, когда речь заходит об иллюстрировании очередной книжки. И читатели, берущие в руки "Голубятню на желтой поляне", "Мушкетера и фею" или "Острова и капитаны", конечно, не представляют, сколько сил положили художник и автор, чтобы "пробить" свою совместную книгу. Но мы все-таки пробиваем и, надеюсь, будем пробивать и дальше. Разговоры о "несовременности" - это несерьезно. Настоящее искусство современно всегда. А кроме того, мы работаем прежде всего для детей. А дети - они стихийные реалисты. Они хотят видеть в книгах настоящих, живых героев-сверстников. Поэтому они предпочитают стерлиговского летчика Антошку модернистским уродцам других изданий, хотя эти последние и призваны ошарашить читателя и зрителя "смелостью", "современностью", "новаторством". Рад сказать в заключение, что и сейчас мы работаем вместе: Евгения Ивановна рисует героев моей новой повести, которая в этом году пойдет в "Уральском следопыте". Да, время не стоит на месте. Жизнь, безусловно, требует нового, к тому же запретное вчера стало доступным сегодня. Мы, собственно, не против разнообразия графического языка наших авторов, но, защищая разнообразие, протестуем против плоского и убогого эпигонства. Человеку-зрителю будет доступен любой язык искусства, если он строится на мастерстве и непреходящих эстетических ценностях, имевших место в наскальных рисунках первобытных охотников, достигших вершин в искусстве Эллады и протянувшихся в наше время. Ценности эти, на наш взгляд, не только сочетание определенных навыков, но совокупность их с душой, сердцем и мыслью художника. Нагромождение несообразностей и небрежность, выдаваемые подчас за мастерство, бывают настолько унылы и так бездарно пошлы, что верится уже не в прогресс искусства, а в регресс. Рисунки Евгении Стерлиговой заставляют все-таки воспрянуть духом, поверить, что возможности человека в настоящем искусстве души и сердца еще не исчерпаны до конца и в наш жесткий и жестокий рациональный век. Это оставляет место надежде, воскрешает веру в идеалы человечности и добра.
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
|
|
|
||