ОТ «СТАРТА» ДО «АЭЛИТЫ»

Лауреатом приза «Аэлита-99», ежегодно присуждаемого на фестивале «Аэлита» за вклад в русскую фантастику, стал московский (в недавнем прошлом алма-атинский) писатель СЕРГЕЙ ЛУКЬЯНЕНКО. Хотя новый лауреат сравнительно молод (ему всего тридцать два года), он уже написал и издал большое количество весьма успешных книг. В 1993 году СЕРГЕЙ ЛУКЬЯНЕНКО тоже был героем фестиваля «Аэлита»: тогда ему вручался приз «Старт», присуждаемый за лучшую дебютную книгу года. Нынешний лауреат, таким образом, первым прошел путь от «Старта» до «Аэлиты», причем прошел в очень хорошем темпе, постоянно наращивая популярность, статус и мастерство.

Сегодня СЕРГЕЙ ЛУКЬЯНЕНКО – почетный гость «Книжного клуба».

– Скажите, Сергей, как Вы переживаете бремя писательской славы?

– Я этого бремени особо не ощущаю.

– Но ведь сегодня о Вас много пишут, часто награждают...

– Это нормально. Совершенно нормально. В начальный период, когда я только начинал писать, было модно меня хвалить. Сейчас стало модно и хвалить, и ругать. Про каждую новую книгу объявляется, что она хуже предыдущей. А когда выходит следующая книга, все громогласно заверяют, что вот предыдущая была шедевром, а новая – деградация, шаг назад. И это нормальная ситуация в критике. Я думаю, что писатель должен относиться к критике индифферентно. Читать, знать, принимать к сведению, но не реагировать на нее болезненно.

– Какие чувства Вы испытываете сегодня, получив «Аэлиту»?

– Это очень приятно. Получение любой премии, даже самой маленькой, малоизвестной, – всегда радость. Что касается «Аэлиты», то этот приз – первый в области фантастики, его до меня получали такие писатели, как братья Стругацкие, Владислав Крапивин. Конечно, мне очень приятно.

– Какие еще награды и призы у Вас в активе?

– Первым призом был «Старт». Потом два раза были призы питерского «Интерпрескона» за лучший фантастический рассказ года. Два раза я получал приз «Меч Руматы» за лучшую героико-романтическую фантастику. Потом московский журнал фантастики «Если» присудил мне премию «Стигма». Был еще поощрительный приз новосибирского фестиваля фантастики «Белое пятно». Так я первым прошел цепочку призов от «Старта» до «Аэлиты».

– Вероятно, Вы помните тот таинственный миг, когда Вы впервые ощутили в себе шевеление таланта. Многие мне рассказывали, что это несколько женские ощущения: так женщина впервые понимает, что она беременна. А как это случилось с Вами?

– Ну, скажем, на студенческой практике – я врач по образованию, – я присутствовал при родах. Все студенты-мужчины тоже там рожали: потом мышцы живота болели страшно. Насчет шевеления таланта... Не знаю, мне вообще не нравится слово «талант». Я никогда не любил писать, в школе ненавидел сочинения. Все произошло совершенно случайно. Дело было вечером, делать было нечего... Тогда я сел и написал сразу несколько рассказов. Один после перепечатал и послал в «Уральский следопыт». Там его опубликовали. Я поучаствовал в фестивале молодых авторов, потом меня направили на семинар в Дубулты. Там читали, хвалили, и через какое-то время я сам поверил, что да, могу писать. И пребываю в этой уверенности до сих пор.

– Многие начинают писать сами, потому что не могут найти такие книги, которые им хотелось бы прочесть. Вы тоже исходили из желания заполнить пробел?

– Да, именно так. То есть если бы в ту пору, когда я начинал, было изобилие книг, возможно, я и не взялся бы за литературный труд. В нынешний период, мне кажется, начинать гораздо труднее. Особенно в фантастике. Прилавки завалены, литература издается и переиздается. Не огромными, может быть, тиражами, но книги доступны.

– Какие этапы Вы могли бы выделить в своем творческом становлении?

– Начальный этап закончился где-то на повести «Атомный сон». Я тогда написал несколько вещей довольно слабых и подражательных. Например, в «Пристани желтых кораблей» я сильно подражал Владиславу Петровичу Крапивину. В какой-то мере у меня во всех книгах есть и перекличка, и спор с Крапивиным, но вначале я был просто его эпигоном. После «Атомного сна» я уже стал работать более профессионально. Тогда появились «Лорд с планеты Земля», «Рыцари сорока островов», «Мальчик и тьма». Этих вещей я уже совершенно не стыжусь, они и сейчас интересны читателям, издаются и переиздаются. Потом начался какой-то новый период: я написал дилогию «Линия грез» и «Император иллюзий», за ними были романы «Осенние визиты», «Звезды – холодные игрушки», «Звездная тень», «Ночной дозор», «Лабиринт отражений», «Фальшивые зеркала». Все перечисленное я обозначаю для себя как «позднего Лукьяненко». На «позднем» этапе я выработал свой стиль и метод работы, стал заниматься литературой профессионально.

– Как бы Вы определили свой стиль и свой метод?

– Я стараюсь, чтобы каждая моя вещь не походила на предыдущую. Наверное, у меня трудно найти две похожие книги. Язык «Холодных берегов» совсем не такой, как в романе «Звезды – холодные игрушки», хотя эти две вещи писались практически одновременно. А стиль, мне кажется, – это что-то неуловимое, но узнаваемое. Я хочу, чтобы мой читатель, взяв в руки мою новую книгу, никогда не знал, что внутри: космическая опера, социальная ли фантастика, детская ли повесть, юмористическая, мистическая... Но чтобы при этом, прочитав пару страниц, он в любом случае мог сказать: да, это Лукьяненко.

– Вы «отметились» во многих жанровых разновидностях фантастики. В чем хотелось бы «отметиться» еще?

– Сейчас, например, я пишу роман, который относится к жанру эротической фантастики. Даже скорее, он эротически-юмористический. Ну, потом, наверное, будет интересно попробовать себя в жанре утопии. Такой, как «Мир полдня» у Стругацких, – о светлом, хорошем, прекрасном будущем. К сожалению, в наше время очень трудно писать оптимистические книги. Но хочется попробовать.

– Вы по натуре оптимист?

– Я информированный оптимист. Я достаточно хорошо представляю сложную ситуацию и в нашей стране, и в мире в целом. На самом деле мой оптимизм очень мало на чем зиждется. Это как вера в Бога. Человек может твердо знать, что с точки зрения науки Бога нет, но все-таки он будет слепо верить. Так и я.

– Вас не пугает та вершина, которой Вы достигли? Не испытываете ли того, что называют «шоком достижения»?

– Не пугает, потому что так оно интереснее – есть куда карабкаться.

– Кого вы ставите рядом с собой в современной российской фантастике?

– Я не хотел бы выделять конкретно какие-то имена. Выделить одно имя – значит обидеть кого-то другого, не менее достойного. Хотя, конечно, сейчас в фантастике работает много прекрасных авторов: москвич Громов, Логинов из Санкт-Петербурга, Успенский и Лазарчук из Красноярска, бывший красноярец, ныне житель Ижевска Леонид Кудрявцев. Еще назову своего друга, молодого писателя с Украины Владимира Васильева: его книги становятся сейчас все более популярными. Кто-то из этих писателей более известен, кто-то менее, но у всех свое лицо, их всех интересно читать.

– Является ли фантастика, с Вашей точки зрения, художественной прозой?

– Да, конечно.

– Тогда почему фантастику выделяют в отдельный род литературы, не включают в «серьезный» литературный мейнстрим?

– Фантастика не отделяется от мейнстрима, это мейнстрим пытается от нее отделиться. Пытается не очень-то успешно, потому что масса известных авторов работает в пограничных жанрах. Примером может служить Виктор Пелевин. Мне это противостояние кажется странным. Писатели-фантасты никогда к нему не стремились. Когда мы пишем фантастику, мы знаем, что делаем часть мировой литературы.

– Расскажите о Вашем переезде из Алма-Аты в Москву.

– Ну, тут все очень просто. Я был в свое время, как и все, гражданином СССР, но никогда не чувствовал себя гражданином Казахстана. Когда не стало Советского Союза, я решил, что жить хочу только в России. На волне популярности фантастики, когда стали издаваться книжки, когда авторы стали получать какие-то гонорары, появилась возможность переехать. Я думаю, что Москва, поскольку она была и остается ведущим культурным центром, стала для меня самым правильным выбором.

– Чем объясняется невероятный всплеск работоспособности, поражающий в последнее время Ваших читателей?

– На самом деле я работаю как обычно. Просто вперемешку с новыми книгами сейчас переиздаются старые вещи, которые выходили раньше небольшими тиражами и не всем были доступны. Может создаться впечатление, будто я пишу по десять книжек в год. А я, как всегда, пишу по две, максимум по три.

– Можете ли вы раскрыть или хотя бы как-то обозначить размеры своих гонораров?

– Разумеется, нет. Хотя бы потому, что это запрещено условиями моего договора. Если я раскрою эту цифру, меня ждут крупные неприятности.

– Но Вы довольны своими отношениями с издателями?

– В общем, да. Конечно, после кризиса всем стало жить труднее, и у писателей-фантастов тоже упали гонорары. Но в целом я считаю свои отношения с издателями – с издательством «АСТ» в первую очередь, я с ним в основном работаю, – вполне доверительными, устраивающими обе стороны.

– Не было ли предложений снять по Вашим романам кино?

– Предложения поступают регулярно, но все это кончается ничем. Однажды я даже получил письмо от какого-то товарища из Штатов, русского эмигранта. Мол, я прочитал Ваш роман, сейчас я в течение недели сделаю сценарий, у меня завязки с продюсерами, со Спилбергом регулярно кофе пью... Я ответил, что хорошо, делайте, я буду рад, поделюсь финансово. И все: товарищ после этого пропал. Сейчас тоже предлагают – почему бы не снять по «Ночному дозору» мистический телесериал, достаточно малобюджетный. Я отвечаю, мол, прекрасно, я со своей стороны готов делать, что могу. Могу написать сценарий, могу сыграть какого-нибудь вампира... Но и тут пока ничего конкретного. Вот когда я подпишу договор и мне по нему выплатят огромадную сумму, когда я буду уверен, что уж теперь-то просто от жадности снимут кино, – тогда я скажу: да, снимают.

– Влияет ли на Ваше творчество мир компьютерных игр?

– Фэны знают, что дилогия «Линия грез» и «Император иллюзий» несет следы игры «Master of Orion». Компьютерные игры я очень люблю, обожаю стратегии, это для меня один из лучших способов развлечься и отдохнуть. Был у меня как-то небольшой творческий кризис, когда тексты не шли, зато играл я с огромным удовольствием. Утром вскакивал, как дурак, и до вечера перемещал корабли, развивал на планетах экономику... И за всем этим у меня вставали герои, вставал какой-то сюжет. В самой стратегической игре нет никакого сюжета, кроме того, чтобы всем врагам навалять на полную катушку. Но у меня заработало воображение, и кончилось тем, что я стал писать фантастический роман, где использовались названия планет и рас из компьютерной игры. Разумеется, когда роман был закончен, можно было просто поменять антураж. Но я не счел нужным: я знал, что те, кто играл, получат от книги дополнительное удовольствие, а кто не играл – им все равно, как и что в романе называется.

– Вы, как многие популярные фантасты, должно быть, часто встречаетесь со своими читателями. Есть ли у Вас свой читательский круг и из кого он состоит?

– Да, я часто встречаюсь с читателями, и у меня действительно есть своя аудитория. При том, что пишу я всегда для себя, для собственного удовольствия. Но, может, это и есть самый искренний способ писания. А если работать искренне, то аудитория у автора появится обязательно. Я не могу как-то четко определить своего читателя по возрастному, по социальному признаку. Тут есть все: от школьников до академиков. Каждый, видимо, находит в моих романах что-то свое. Это радует. Если есть в моих читателях что-то общее, то это молодость, энергичность души.

– Одна из главных мыслей Вашего романа «Осенние визиты», мне кажется, такая: бойся желаний своих, ибо они осуществляются. И не только в этом романе, но и в других произведениях Ваш герой – весь как есть, со всем своим подсознанием – в одиночку несет ответственность за судьбы мира. Откуда у Вас возникла эта тема и появляется ли мысль об ответственности, когда Вы пишете?

– Да, появляется. Наверно, не случайно в «Осенних визитах» один из главных героев – да, наверное, главный герой, поскольку именно он ставит последнюю точку, – не случайно он писатель. Я считаю, что человек в ответе за то, что он создает. Когда он так или иначе может повлиять на массы, он должен помнить о последствиях. Я стараюсь помнить.

– И последний вопрос: считаете ли Вы себя успешным человеком?

– Было бы лицемерием сказать «нет». Да, считаю.

Интервью подготовила
Ольга Славникова
Фото В. Коблова