ПИСЬМО СО СТАНЦИИ МАРЬЕВКА Переписка у Циолковского была огромной. Ему писали изобретатели, инженеры, ученые, рабочие, писатели, студенты, журналисты. Много писем получал он и от ребят, школьников. Обращались к нему по разным поводам: кто за советом, кто с просьбой прислать книжки. Редкое письмо Циолковский оставлял без ответа. Ранги и титулы адресата значения не имели. Главное, чтобы письмо было искренним и серьезным. Самое удивительное, что письма своих многочисленных корреспондентов ученый сумел сохранить, даже конверты, в которых они были присланы. Теперь эти письма (несколько тысяч!) находятся в Москве, в архиве Академии наук. В феврале 1931 года двое ребят со станции Марьевка в Донбассе прислали ученому такое письмо: «Дорогой Константин Эдуардович! К мысли о том, чтобы письменно связаться с Вами, натолкнула нас статья «Гражданин Эфирного острова», помещенная в журнале «Всемирный следопыт». Нас интересует «ракетный поезд». Как достигнуть сносной для человека температуры? Ведь в безвоздушном пространстве ужасающий холод. Ваши последователи Григорий Ковкин и Виктор Донук».
Прочитав в архиве письмо ребят, я подумал: «А что это за статья, на которую они ссылаются, кто ее автор?» Узнать было несложно. Перелистав в библиотеке комплект журнала «Всемирный следопыт», я скоро уже знал, что статью «Гражданин Эфирного острова» написал в 1930 году знаменитый писатель-фантаст Александр Беляев. «Константин Эдуардович Циолковский – космический человек. Гражданин Эфирного острова. Вы не знаете, что такое Эфирный остров? Наше солнце освещает более тысячи планет. В Млечном Пути не менее миллиарда таких солнечных систем. В Эфирном острове – около миллиона Млечных Путей. Вот что такое Эфирный остров». Так начинается статья. А дальше – о главных идеях ученого: о многоступенчатых ракетах – «ракетных поездах», об орбитальных космических станциях, о способах освоения жарких пустынь, о сверхскоростном экспрессе, летящем на воздушной подушке. «Математик, физик, астроном, механик, биолог, социолог, изобретатель, «патриарх звездоплавания» Циолковский мыслит астрономическими цифрами», – с восхищением пишет Беляев. Мне стало ясно: такая статья, конечно же, взволновала «последователей Циолковского» и «подтолкнула» их написать письмо ученому. А письмо со станции Марьевка «подтолкнуло» меня. Я знал, что Беляев и Циолковский переписывались, хотя никогда не встречались. Но мне захотелось поподробнее разузнать об этом. «Уж наверное, – думал я, – переписка таких необычных людей не могла быть неинтересной». В архиве нашлось семь писем знаменитого фантаста к Циолковскому и черновики ответных писем. Впрочем, расскажу обо всем по порядку. СНАЧАЛА – ФАНТАЗИЯ! Циолковский не только любил фантастику, но и сам писал научно-фантастические произведения. Такое среди ученых встречается. Беляев называл Циолковского «первоклассным научным фантастом». Фантазировать Константин Эдуардович любил с детства. «Любил мечтать, – вспоминал он, – и даже платил младшему брату за то, чтобы он слушал мои бредни». В мечтах он уносился в сказочную страну, где люди, животные, дома – все маленькое, лилипутское. Представлял себя великаном и особенно много мечтал о мире без тяжести.
«Я отлично помню, что моей любимой мечтой в самом раннем детстве, еще до книг, было смутное сознание о среде без тяжести, где движения во все стороны совершенно свободны и безграничны и где каждому лучше, чем птице в воздухе. Откуда явились такие желания – я до сих пор не могу понять. И сказок таких нет, а я смутно верил, и чувствовал, и желал именно такой среды без пут тяготения». Став ученым, Циолковский решил сделать фантастику своей помощницей в научных исследованиях. С фантастики он начинал разработку грандиозных проектов. Иначе, по его мнению, и быть не могло. «Сначала, – говорил Циолковский, – неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль».
Циолковский верил: придет время, и люди непременно побывают на Луне. Что они там увидят? В какие попадут условия? И он пишет научно-фантастическую повесть, которая так и называется: «На Луне». Она была напечатана более восьмидесяти лет назад, в 1893 году. Рассказчик и его друг-физик путешествуют по Луне, переживают различные приключения. В конце повести выясняется, что удивительное путешествие рассказчику... приснилось. Но как ясно изобразил Циолковский лунный мир! Словно он сам когда-то ходил по Луне. Через два года вышла вторая фантастическая книга Циолковского «Грезы о Земле и небе...» – о еще более удивительном путешествии на маленькие планеты, астероиды, блуждающие между орбитами Марса и Юпитера, о встрече с их разумными жителями, которые, подобно растениям, питаются за счет солнечных лучей. Но самое замечательное научно-фантастическое произведение ученого, несомненно, – его повесть «Вне Земли». Она была напечатана в Калуге в трудный двадцатый год. Еще идет гражданская война, разруха, голод, а Циолковский пишет об «эфирных поселениях» – орбитальных станциях, как сказали бы мы теперь. Но только о станциях гигантских, целых городах в космосе. Когда Юрий Гагарин вернулся из первого в истории космического полета, он сказал об этой книге: «Я просто поражаюсь, как правильно мог предвидеть Циолковский все то, с чем мне довелось встретиться, что пришлось испытать. Многие, очень многие его предположения оказались совершенно правильными». КАЛУГА – ДЕТСКОЕ СЕЛО Научные книжки Циолковского выглядят скромно. Но какое богатство мыслей, идей! Беляев это сразу увидел. Он понял: любая работа Циолковского – увлекательная тема для фантастического романа. Позже он напишет ученому: «Я не могу Вам передать, как много отрадных минут переживал за Вашими небольшими по объему, но чрезвычайно содержательными книгами. Какие грандиозные картины, например, в книге «Будущее Земли и человечества». Еще и еще раз спасибо...» Но и как человек, и как ученый Циолковский также интересовал писателя. Давно интересовал. Переписка между ними началась зимой 1934 года. Незадолго до этого в журнале «Вокруг света» появилась повесть Беляева «Воздушный корабль». В ней рассказывалось об экспедиции советских ученых на цельнометаллическом дирижабле Циолковского. Константин Эдуардович прислал в редакцию письмо. Он писал, что повесть остроумна и достаточно научна. «Прошу товарища Беляева прислать мне наложенным платежом другой его фантастический рассказ, посвященный межпланетным скитаниям, который я нигде не мог достать». Он имел в виду роман «Прыжок в ничто» – о полете в космос огромной пассажирской ракеты. Разумеется, Александр Романович охотно выполнил просьбу Циолковского. В конце декабря 1934 года он ответил ученому: «Посылаю роман на Ваш суд. В настоящее время роман переиздается, и я очень просил бы Вас сообщить Ваши замечания и поправки». А в конце письма спрашивал: «Если роман найдете не слишком плохим, разрешите ли посвятить его Вам? Ведь Ваше имя проходит через весь роман». Вскоре в Детское Село, нынешний город Пушкин, где тогда жил Александр Романович, приходит письмо из Калуги. Конечно Беляев ждал его. Конечно волновался: как ученый оценит роман? Худыми пальцами вскрыл он конверт. Быстро пробежал первые строки, и стало радостно: Циолковский роман хвалил. Очень хорошо, что выйдет второе издание. Оно вызовет еще больший интерес к «великой задаче двадцатого века».
«Что же касается до посвящения его мне, – писал Циолковский, – то считаю это Вашей любезностью и честью для себя». Дружеская переписка продолжалась. «Глубокоуважаемый Константин Эдуардович, – отвечал Беляев. – Ваше письмо очень обрадовало меня. Ваш теплый отзыв о моем романе придает мне новые силы в нелегкой борьбе за создание научно-фантастических произведений. Я всячески стараюсь популяризировать Ваши идеи в романах и рассказах. Когда перееду в город (где у меня хранится мой архив), постараюсь подобрать все, что писал о Ваших изобретениях... Очень интересуюсь идеей стратосферного дирижабля. Ваши замечания, разумеется, используем для второго издания «Прыжка в ничто». Искренне уважающий и давно любящий Вас А. Беляев». Как хорошо, что Циолковский сохранил конверты писем Беляева! На них пометки. Ученый кратко отмечает, какие свои книги послал в Детское Село: «Цели звездоплавания», «Будущее Земли и человечества», «Растение будущего», научно-фантастическую книжку «Тяжесть исчезла», философскую – «Монизм Вселенной». «Дорогой Константин Эдуардович! – пишет Беляев 1 февраля 1935 года. – Приношу Вам искреннюю благодарность за присланные Вами книги. Надеюсь использовать их в моих произведениях». Писатель хотел, чтобы новое издание романа «Прыжок в ничто» вышло с предисловием и портретом Константина Эдуардовича. В письме он просит ученого прислать и то, и другое. Циолковский не отказал. В середине февраля Беляев пишет в Калугу: «Благодарю за присылку портретов и предисловия». Готовя новое издание романа, Беляев самым тщательным образом учел советы и замечания Циолковского. Но прежде чем печатать книгу, было решено показать рукопись Циолковскому и для этого привезти ее в Калугу. Сам Беляев поехать не мог. Из-за тяжелой болезни он даже квартиру покидал крайне редко. ВСТРЕЧА С ЦИОЛКОВСКИМ Однажды я встретился с ленинградским литератором Григорием Осиповичем Мишкевичем. В тридцатые годы он работал в том издательстве, где должен был выйти роман Беляева. Разговорились, и выяснилось, что к Циолковскому ездил именно он. Я попросил его рассказать о встрече. Мишкевич охотно согласился. «Я повез Циолковскому не только рукопись, но и рисунки к роману, выполненные художником Травиным. Было при мне также и подробное письмо Александра Романовича. Ученый в то время жил в новом доме, подаренном ему Калужским горсоветом. Подниматься сюда приходилось по крутой горе. В Калуге я пробыл, кажется, дней восемь, а с Циолковским виделся три или четыре раза. Он внимательно прочел довольно объемистую рукопись и на полях ее карандашом сделал замечания. Так же внимательно просмотрел и рисунки. А потом, уже на словах, посоветовал мне, как редактору книги, обратить особое внимание на описание тренажерских установок, предназначенных для того, чтобы приучить экипаж космического корабля к действию перегрузок и невесомости. Тут Циолковский, впрочем, добавил: – Правда, из письма Александра Романовича я узнал, что он советовался с профессором Рыниным. Этого для меня вполне достаточно. Так что будем считать мой совет просто придиркой. Когда в последний раз я уходил от Циолковского, он проводил меня на улицу и, протянув на прощанье руку, сказал: – Знайте, молодой человек, самый замечательный наш писатель-фантаст – это Беляев. Передайте ему мой привет». «ГРАЖДАНИН ВСЕЛЕННОЙ» Весной 1935 года болезнь у Беляева сильно обострилась. Циолковский тоже был болен. Переписка прервалась. Между тем подготовка второго издания романа шла своим чередом. Как и мечтал Беляев, книга выходила с предисловием ученого и посвящением ему. Циолковский тоже нетерпеливо ждал появления романа. Не зная о болезни писателя и о том, что он находится в Евпатории, Константин Эдуардович написал в Ленинград, просил Беляева выслать роман в новом издании. Письмо переслали в Крым, в санаторий «Таласса». Оттуда и пришел ответ. «Дорогой Константин Эдуардович! – писал Беляев. – С огорчением узнал из письма моей жены о Вашей болезни. Надеюсь, что Вы скоро поправитесь... Я пишу жене и редактору «Молодой гвардии», чтобы Вам скорее выслали экземпляр «Прыжка в ничто»... Я обдумываю новый роман «Вторая Луна» об искусственном спутнике Земли, постоянной станции для научных наблюдений. Надеюсь, что Вы не откажете мне в Ваших дружеских и ценных указаниях и советах. Простите, что пишу карандашом, – я лежу уже четыре месяца... Искренне любящий и уважающий Вас А. Беляев». Это было последнее письмо писателя-фантаста к Циолковскому. В сентябре ученого не стало. Потрясенный Беляев откликается статьей «Памяти великого ученого-изобретателя». «Я перебираю его книги и брошюры, изданные им за собственный счет в провинциальной калужской типографии, его письма и раздумываю над этим человеком, который прожил такую тяжелую и в то же время интересную жизнь... Какова самая характерная черта этого исключительно оригинального ума? Что двигало его мыслями и чувствами? Самое характерное в нем, как мне кажется, это «космичность» его сознания. Едва ли кто-либо из людей, живших на Земле, не исключая астрономов, чувствовал себя до такой степени «гражданином Вселенной», как Циолковский». Роман «Прыжок в ничто» вышел уже после смерти ученого. Спустя год в Ленинграде начал печататься новый роман Александра Беляева, тот, о котором он упоминал в последнем письме к Циолковскому. Только назывался он «Звезда КЭЦ». Именно так, в память о Константине Эдуардовиче Циолковском, была названа в романе космическая научная станция. Много раз еще Беляев писал о Циолковском. Когда роман «Звезда КЭЦ» вышел отдельной книжкой, Александр Романович подарил его дочери ученого Любови Константиновне с дружеской дарственной надписью. Беляев мечтал создать в память о Циолковском «Парк чудес» с «космическими» аттракционами. Он замышлял фильм и книгу о жизни и деятельности великого ученого. До конца жизни Александр Романович Беляев высоко ценил и глубоко чтил Циолковского – «художника мысли», «патриарха звездоплавания», «гражданина Вселенной».
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
Ляпунов Б. Любителям научной фантастики Харитонов Е., Щербак-Жуков В. Марс Зубакин Ю. Югославский палеоконтакт
|
|
|
||